Книга Распускающийся можжевельник, страница 159 – Кери Лейк

— Или ты мог бы отпустить меня сейчас. Сэкономь бензин.

Он поднимается на ноги, собирая тряпки и миску с каким-то варевом, которое он попросил у одной из пожилых женщин в главной пещере.

— Нет. Завтра. Тебе нужно отдохнуть.

— Здесь? С тобой? Блестяще. Итак, сегодня вечером я увижу, как ты трахаешься с одной из своих новых рабынь. Мне повезло.

— Здесь никто не является рабом. Они приходят ко мне добровольно.

— О, я уверена, что так оно и есть. У вас отличная система отправки буровых установок, чтобы подхватить их и предложить на блюде. И когда рядом стоит Рыжая сторожевая собака, как они вообще могут тебе отказать? Кто она, твой вербовщик? Твоя личная любительница поглаживать член?

— Жена моего брата. Она держит тебя здесь только потому, что я не хочу, чтобы ты уходила. Отставив миску в сторону, он стоит нахмурившись, протирая тряпкой ладонь.

— Ты первая, кого я хотел сохранить.

— Еще более тревожно.

— Ее зовут Лианна.

— Мне насрать, как ее зовут. Я разворачиваюсь лицом к стене, раздраженный металлическими наручниками на своих запястьях. Снова.

— Мне насрать на любого из вас. Я буду считать минуты до рассвета, когда я смогу поцеловать этот кошмар на прощание.

— Тогда, как насчет того, чтобы ты сказала мне свое имя? Ты все равно уезжаешь.

Откинув голову назад, я усмехаюсь в ответ.

— Ты хочешь знать мое имя?

— Да. Очень.

— Хорошо. Приятно знать, что у меня есть то, чего ты хочешь, но никогда не получишь.

— У тебя есть много вещей, которые я хочу. Но я не собираюсь их брать.

— И я не собираюсь больше ничего тебе говорить. Я ложусь на плетеный коврик, отвернувшись от него, и подсовываю руки под щеку.

— Я встану первым делом утром.

— Если таково твое желание. А что касается ребенка, он родился бы зараженным и жаждал человеческого мяса, как и его мать.

Ворчание и стоны вырывают меня из сна. Как и предыдущей ночью, Рис, кажется, попал в ловушку какого-то кошмара. Ворочается. Ворочается. Извивается под одеялами.

Я сажусь и обнаруживаю, что на мое тело наброшено одеяло — то, которое я видела в куче, на которой он спит каждую ночь. Аромат дождя заставляет меня поднести его к лицу, но в голове проносится воспоминание о том, как он трахает женщину, и я отбрасываю его, сбрасывая со своего тела. Женщины лебезят перед этим мужчиной, и без сомнения это одеяло видело изрядную долю жидкостей организма.

Тьфу.

Тихое бормотание достигает моих ушей, и я концентрируюсь на нем. Слова, которые он произносит во сне.

— Я лу йи, — невнятно бормочет он в пьяном сонном тумане. — Беги. Беги.

Я прислушиваюсь внимательнее, поскольку его сон, кажется, становится все более насыщенным.

— Беги.

Он повторяет одни и те же слова снова и снова, его бедра врезаются в одеяла под ним.

— Беги.

С каждым разом слова становятся резче, громче, прерываемые учащенным дыханием и дикими покачиваниями его бедер.

— Рен! Рен!

Моя кровь стынет в жилах, и я лежу парализованная, наблюдая как он крепко сжимает одеяло в кулаках по бокам.

Он снова стонет и хрюкает.

— Рен!

На этот раз ошибки быть не может.

Он позвал меня по имени.

Свернувшись в клубок на земле, я смотрю на его подергивающееся тело, в моей голове проносятся мысли, которые я даже не могу начать понимать. Те, которые сводят на нет последние шесть лет моей жизни, превращая каждую пролитую мной слезу внезапно в ложь.