Книга Распускающийся можжевельник, страница 205 – Кери Лейк

Он ударяет по искалеченной руке в мою сторону.

— О, Боже! Я сжимаю шею Риса, мышцы горят от напряжения, и задерживаю дыхание.

Рис отбрасывает его руку, рыча на альфу, и из его горла вырывается вибрация. Такого я никогда раньше не слышала — низкий гортанный звук, похожий на рычание, за которым следует знакомый щелчок.

Альфа вздрагивает, опускает взгляд и вместо того, чтобы атаковать, возвращается к своей еде.

Дрожащий выдох срывается с моих губ, когда мы продолжаем подыматься по лестнице.

Захлопнув дверь первого этажа, мы встречаем жуткую сцену с солдатами Легиона, которых, должно быть, вызвали. Их тела разорваны и окровавлены, они лежат кучами, а части тел разбросаны по полу.

Двое альф бросаются к нам, как собаки, почуявшие свежее мясо.

Я вкладываю пистолет Альберта в руку Риса, обхватившую мои ноги, и мое тело смещается достаточно высоко, чтобы он мог прицелиться, прежде чем он сделает два выстрела в их черепа. Точно.

Их головы откидываются назад, и они падают.

Приближается другой альфа, истощенный и покрытый таким количеством крови, что почти невозможно разглядеть его лицо, обнажающее зубы.

Рис впечатывает его в стену с такой силой, что кажется, будто его череп треснул при ударе.

Альфа сползает по стене, оставляя за собой кровавый след, и резко падает.

Дальше по коридору выстрелы и крики указывают на то, что некоторые солдаты все еще живы.

— Карантин начнется через T минус тридцать секунд. Приготовьтесь к протоколу обеззараживания. Карантин начнется через T минус тридцать секунд. Тридцать девять. Тридцать восемь. Тридцать семь…

Неся меня на руках, Рис бежит трусцой по коридору к выходу.

Все вокруг меня замедляется. Медленнее. Медленнее.

Окружающие звуки затихают, и я смотрю на него, замечая, как крепко сжаты его челюсти, кровь на его коже, решимость, горящую в его глазах, меня не пугают ужасающие существа, которые легко уничтожили бы меня, если бы мне дали шанс.

Вот почему Калико хотела его. Превратить его в оружие, которым они могли бы управлять, в дикаря, который мог бы ходить среди Бешенных и убивать по их команде.

Самый смертоносный монстр в этом адском месте.

Я не знаю, выберемся ли мы отсюда живыми. Если я буду заперта здесь, где процветают мои кошмары. Если мы умрем, мы умрем вместе — небольшая мера утешения среди ужаса и хаоса, угрожающих поглотить нас, в то время как часы отсчитывают секунды.

Я не умру в одиночестве.

Крики заглушают шум крови, шумящей в моих ушах, отвлекая мой взгляд на солдат, их полдюжины, появляющихся из темноты в конце коридора. Леденящий душу визг заглушает их крики о помощи. Они бегут к нам, протягивая руки, их лица покрыты кровью. За ними на четвереньках следуют пугающие существа с бледной, полупрозрачной кожей, некоторые взбираются на стены, чтобы добраться до солдат, их тела более деформированы, чем у альф, как у диких животных, которые когда-то были людьми.

Мутации.

Ужас в глазах солдат вызывает дрожь по моему телу.

Я прижимаюсь головой к шее Риса, молясь, чтобы мы выбрались.

Какая-то сила ударяет меня по руке, когда мы прорываемся к выходу.

— Два. Один. Карантин.

Я открываю глаза навстречу убывающему свету сумерек.

Заглядывая через плечо Риса, я замечаю одного из солдат, пробирающегося к выходу. Я узнаю в нем друга Альберта, который жил на Виллах.