Книга Падение Калико, страница 52 – Кери Лейк

— Нет, пожалуйста, — хнычу я, зная, что мои протесты бесполезны.

— Пожалуйста, не делай этого. Я умоляю тебя быть милосердным, пожалуйста.

Горячая жидкость брызгает на мою форму, и хватка солдата ослабевает.

— Оставьте ее в покое! Брайани кричит и запрыгивает на стойку. В порыве абсолютного безумия она бросается к нам и запрыгивает на спину охраннику.

За этим следует рев криков, и куски хлеба летят по воздуху в сторону охранников, в то время как другие девушки в Столовой начинают атаку.

Я оборачиваюсь и вижу свою сестру, вцепившуюся в спину солдата, пока он крутится и вцепляется когтями в ее руки.

Она кусает его за ухо, и он рычит, протягивая руку назад, чтобы схватить ее за лицо. Она, должно быть, кусает его руку, потому что он дергает ее вперед, прежде чем отвести назад, ударяя ее по голове.

Я бросаюсь к нему, хватаю его за руку, прежде чем он успевает ударить ее снова, и это движение выбивает его из равновесия. Он падает на пол, и при ударе Брайани отпускает его. Я улучаю возможность ударить его ногой в пах, и вскрикнув, он обхватывает себя руками, перекатываясь на бок.

Улыбаясь своей сестре, я протягиваю руку, чтобы помочь ей подняться на ноги.

Она улыбается в ответ.

Треск эхом разносится по буфету, и сначала я не понимаю, откуда он исходит. Я оглядываюсь вокруг, замечая девушек, которые цепляются за другого солдата, мучая его своими царапаниями и пинками. Другие девушки замирают, как будто они тоже это слышали.

Еще один треск, и мой взгляд устремляется к Брайани, чья рука выскальзывает из моей. Она падает навзничь на белые плитки, где из-под ее тела начала выползать красная тень. Он становится все больше и больше, отходя все дальше от нее.

Какая-то сила ударяет меня по затылку, такая сильная, что в носовых пазухах возникает болезненное шипение, и мое зрение становится бледно-белым. Боль обжигает мою щеку, и я понимаю, что лежу на полу. Комната кружится вокруг меня, но мне удается перевести взгляд на Брайани, который лежит рядом со мной. Когда я тянусь к ней, моя рука скользит по лужице влаги, и я беру ее за руку. Слезы наполняют ее глаза, такие широкие от страха, и я не могу сказать, та ли это белая дымка, что была раньше, но ее лицо кажется более бледным, более изможденным.

— Кали? Синие губы дрожат, когда она лежит, сжимая мою руку.

— Мне холодно. Так холодно.

Уголки моего зрения смыкаются вокруг меня, уменьшая сцену передо мной до полос красного, белого и голубого.

— Брайани? Я чувствую, как ее рука выскальзывает из моей, и я усиленно моргаю, мельком замечая солдат, тащащих ее по кухонному полу.

— Брайани! Цепляясь за плитки, я заставляю себя приблизиться к ней, следуя по кровавой дорожке, оставленной позади.

— Брайани, подожди!

Ее ноги исчезают за углом, в коридоре.

Сквозь слезы я снова подтягиваюсь вперед.

— Брайани!

Они никогда не возвращаются, когда их утаскивают.

Сегодняшний день

Я смотрю в угол комнаты, где в тени прячется ничто. Не ничто. Огромная боль в моей заднице. Буквально.

Плотно сжав губы, чтобы скрыть свое разочарование, я опускаю взгляд на свои руки, лежащие поверх скрещенных ног. Последние двадцать минут мы сидели в тишине, и каждая проходящая минута представляет угрозу для моей сестры.

Ублюдок даже не извинился за наказание, которое я приняла от его имени.