Книга Бог Монстров, страница 53 – Кери Лейк

— Пожалуйста. Я бы хотела сделать это для тебя. Я снова протягиваю руку, и, хотя он по-прежнему хмурится, он позволяет мне положить его ногу себе на колени, чтобы помыть.

Я всегда ценила историю о том, как Иисус омывал ноги апостолам, а наш старый священник даже зашел так далеко, что практиковал праздник Святой Девы Марии перед Пасхой. Мне это всегда казалось добрым и скромным жестом, но я вижу, что Титус не привык к таким вещам, по тому, как напрягаются его мышцы, когда он отводит от меня взгляд. Внимание явно заставляет его чувствовать себя неуютно.

К тому времени, как я заканчиваю, миска становится коричневой от пены, и я зову охранника сменить ее еще раз.

Если выжать свежую воду на его кожу, то остатки мыла смоются, и я обнаруживаю, что чем чище он становится, тем легче разглядеть его шрамы. Их так много.

— Могу я помыть тебе спину?

С безразличным выражением лица, он пыхтит и отворачивается в сторону, скрещивая свои скованные руки одна на другой.

При виде него у меня сводит живот. Его спину покрывает карта грубых шрамов, которые, должно быть, нанесены кнутом. Глубокие туннельные борозды проходят под моими кончиками пальцев, когда я бездумно прикасаюсь к ним, и при подергивании его плеча я отдергиваю руку за тканью.

Прежний запах исчез, и к тому времени, как я заканчиваю, от него пахнет чистотой, несмотря на застарелую вонь в комнате.

— Я вернусь, чтобы проверить твои швы. Убедиться, что они заживают должным образом.

Подтягивая колени кверху, он опирается на них локтями.

— Спасибо.

— И еще раз спасибо тебе. Неважно, лучше моя ситуация или хуже, я благодарна за то, что ты сделал там, на арене.

Не потрудившись взглянуть на меня, он лишь коротко кивает в ответ.

Собрав припасы, я жду, пока охранник закроет дверь и передаст ему грязную воду и тряпки.

— Откуда в этом месте электричество?

— Некоторое время назад Ремус украл кучу солнечных панелей. Более чем достаточно для этого здания.

— Что он намерен делать со всей этой силой?

— То же самое, что и все людю, обладающие властью. Хранить это. Позволь мне избавиться от этого. Он уходит куда-то с пропитанными кровью тряпками, и звук шепота достигает моего уха, как и раньше.

Нахмурившись, я вглядываюсь в Титуса, рот которого, кажется, не двигается. Я на цыпочках подхожу к следующей двери, заглядываю в маленькое окошко, и только тусклый свет с моей стороны двери дает неясный вид на то, что находится за ней.

Профиль мужчины, стоящего на коленях в молитве, привлекает мое внимание.

Мое сердце подскакивает к горлу.

Нет.

— Тебе плохо?

В отличие от Титуса, он не прикован цепью к стене, и при звуке моего голоса он резко поворачивает голову и вскакивает на ноги. Нахмурившись, он шагает ко мне, останавливаясь перед окном, покрытая синяками кожа и фиолетовая слива опухшего глаза заставляют меня съежиться.

— Талия! Боже мой, ты жива!

Дрожь страха пробегает по мне, но в то же время меня охватывает невыразимое облегчение при виде первого знакомого лица, которое я вижу за последние недели.

— Что ты здесь делаешь?

— Неделю назад. Наш транспорт был перехвачен мародерами. Они убили моего напарника, и меня отправили сюда.

— Они сделали это с тобой? Мародеры?

— Нет. Здесь охранники. В тот момент, когда я обращаю свое внимание на того, кто зашаркал прочь, он добавляет: