Книга Бог Монстров, страница 74 – Кери Лейк

Охранник на противоположной стороне двора делает глоток из своей фляги, прежде чем закричать,

— Начинай!

Мое сердце подскакивает к горлу, когда я смотрю, как Уилл приходит в движение. Он похож на ребенка, стоящего перед монстром, и при первом взмахе его лопаты я подношу руки ко рту, как бы сдерживая крик. С легкостью и проворством Титус уклоняется, и импульс толкает Уилла кувырком вперед, но он быстро восстанавливает равновесие. Выпрямившись, он снова замахивается, танцуя вокруг Титуса, как незначительная планета, вращающаяся вокруг массивного солнца. Альфа не двигается, ни в малейшей степени не дергается.

Он наблюдает и ждет, как хищник, ожидающий истощения своей жертвы.

— В чем смысл всего этого? Ты знаешь, что Титус может хорошо сражаться.

— Сидение в камере в течение всего дня может сильно повлиять на рефлексы. Солнечный свет и небольшая физическая нагрузка творят чудеса. Это, а также развлечение для охранников.

— Тем не менее, он из Легиона. Он ценный заложник.

Ремус фыркает, скрещивая руки.

— Вы с Шолена, забавляете меня. Для вас ценность основана на титуле, росте. Где-то здесь? Ценность основана на том, что ты можешь предоставить. Возможно, ты не в курсе, что Легион ненавидят все по эту сторону стены. Альфа может защищаться, сражаться и совершать набеги.

Из тех немногих взаимодействий, которые у меня были с Титусом, я хочу верить, что он не способен причинить Уиллу вред, но в тот момент, когда он берется за рабочий конец лопаты и тычет тупым шестом Уиллу в живот, я знаю, что он намерен дать отпор.

Уилл скользит по земле на спине, его лицо искажено гримасой. Он подбирается к упавшей лопате, но не раньше, чем Титус подхватывает ее. Когда Альфа поднимает предмет над головой, его намерения ясны.

— Остановись! Крик вырывается из моей груди, и я спешу через двор.

Лопата все еще поднята для убийства, Титус делает паузу, и я проскальзываю между ним и Уиллом.

— Я не позволю тебе сделать это. Адреналин пульсирует в моих венах, все мое тело дрожит, пока я жду, когда Альфа вонзит лопату мне в грудь.

— Талия, что ты делаешь? — Говорит Уилл позади меня, но сильный удар локтем в грудь заставляет его замолчать.

Встретившись взглядом с Титусом, я молча бросаю ему вызов ударить меня.

Он не двигается.

— Титус, — говорит Ремус, небрежно подходя сзади, но также сохраняя дистанцию.

— На сегодня упражнений достаточно.

Сжав челюсти, Альфа продолжает смотреть на меня сверху вниз, его золотистые глаза подергиваются, и мои мышцы напрягаются для удара этого металла, врезающегося в них с грубой силой. Он опускает лопату и отбрасывает ее в сторону, успокаивая мой желудок.

Я был неправа. Смертельно неправа.

Если бы ему дали шанс, я уверена, что он убил бы Уилла.

Я протягиваю хлеб, который я припрятала ранее, через окно камеры, и Уилл практически выхватывает его у меня из рук, со стоном откусывая от него.

— Ты дурак, что связался с Альфой. Разве ты не помнишь истории? Быстрый, неудовлетворенный взгляд в сторону другой камеры — это все, что я могу сделать, чтобы удержаться от желания самой пырнуть Альфу ножом.

— Я помню, — говорит Уилл с набитым хлебом ртом.

— У меня не было выбора. Либо это, либо кнут.

— Ты бы пережил кнут, идиот.

Согнувшись, он кашляет, и влажный, лающий звук нехорош. На самом деле, это звучит почти как приступ пневмонии, и бледность его кожи вызывает беспокойство.