Книга Я (не) твоя пара, двуликий! или Игры со временем, страница 8 – Анастасия Максименко

— Лео, можешь глянуть, где сейчас Снежана Фрост?

Леонардо удивленно выгнул бровь и кивнул.

— Могу. Что-то случилось?

— Не особо.

— Тогда в чём дело?

— Снежана сбежала из дома и не сообщила близким, куда направилась.

Фрост фыркнул:

— Напоминаю наседкам: Снежана Фрост — совершеннолетняя оборотница. Имеет право никого не предупреждать о своих перемещениях.

— Знаю. Проверь.

— Проверил уже, сам смотри, — Страж указал на маячок, затем расширил зону местоположения.

— Очень знакомый адрес.

— Особняк Фоксайров.

— Конец детектива. Снежка твоя у Ульяны.

Хлопнув Лео по плечу, поторопился к Адриану, он как раз собирался чалить домой. Однако когда мы подъехали к его дому, то застали как раз покидающую особняк Снежану, и какая-то отчаянная решительность на лице малышки мне не понравилась. Заметив меня, Снежа побледнела, инстинктивно отступила назад и гордо вздернула подбородок, презрительно скривились красивые губы.

Так, всё. Хватит.

— Снежа, иди-ка сюда на минуточку.

Снежана

— Привет, дядя Адриан. Ульянка, позвоню! — успеваю крикнуть.

Дин цапнул меня за локоть и самым бессовестным образом под насмешливое внимание лиса и сочувственное — Ульяны потащил к парку, как нашкодившего ребенка малого, какой позор, честное слово. Ещё бы за шкирку вздернул, кошмар.

— Отпусти меня, наглая меховушка, — шиплю разъяренной кошкой, выкручиваясь из стальной хватки. — Отпусти. Дин, блин!

— Не вертись, — ворчит Картен, дотаскивая до лавочки и насильно усаживая на неё. — Отпустил.

Отпустить-то отпустил, да только навис надо мной грозной скалой, скрестил на груди мощные руки, и прищур этот зеленых глаз — точно в душу оптический прицел. Как же он меня иногда раздражает, просто тоска.

— И что это за представление? — поправляю перекосившуюся дубленку. — Чего бесишься?

— А как не беситься, Снежана, если ты ведешь себя, словно бестолковый ребенок? Убегаешь из дома, никому ничего не сказав, мать вся извелась, волнуясь за твою шкуру. Что с твоим телефоном?

У меня от изумления и легкой обиды приоткрылся рот.

— Разрядился он! То есть, так, да? Я для тебя всего лишь бестолковый ребенок? — возмущенно вскидываю на наглеца голову. — Бестолковый?! То есть, я, по-твоему, дура без мозгов, так?

Картен морщится, словно лимон кислый жует.

— Я не то имел в виду, Снеж, не передергивай.

— А я не передергиваю, я повторяю твои же слова, точь-в-точь.

— Я никогда не считал тебя дурой.

— А бестолковым ребенком, значит, считал. Весело, что.

У Дина вот-вот пар из ушей повалит, а морда по-прежнему непроницаемая, холодно-убийственная, как и всегда. И вот я понимаю: другой на моём бы месте уже обделал штанишки, вон – Ульяна бледная как полотно и Адриан тревожно хмурится, а я монстра этого не боялась никогда.

— Короче, Дин, какие ко мне претензии? Я всего лишь съездила к подруге, а что не предупредила домашних, так я девочка уже большая, мне двадцать три, не пятнадцать, да, чтобы кого-то предупреждать, вот если бы я собиралась куда-то на несколько дней, тогда бы и предупредила. Что-то ещё?

Оборотень по-прежнему непроницаем, в зелено-желтых красивых глазах — дичайший холод, колкий, порезаться можно, только фонит от него растерянностью, досадой и тоской, да так, что самой выть хочется, и вот, как обычно, не понимаю, почему я его так крепко чувствую, ладно, если бы парой мне был, так нет же! Не пара!!! Мой зверь к нему равнодушен, спит вон и в ус не дует, и насрать на вкусный запах властности, опасности и суровой дикости с нотками крови и могильного холода.