Книга Госпожа Снежных Буранов, страница 21 – Анастасия Максименко

― А здесь ты каким образом очутился? Почему за тобой не следили?

― Так, а кто станет следить за бастардами? ― небрежно дергает плечом, но, видно, несмотря на прошедшие десятки лет, ему всё ещё больно от по сути предательства самых близких. ― Я не хотел оказаться в проклятой долине, уж поверьте, так получилось.

― Случайно? ― вспоминаю свой случай.

― Наверное. Я уже и не помню. Только как сжимаю артефакт перемещений в своей руке, а потом падаю носом в снег посредине площади проклятых, ну, а дальше — голод, холод и смерть. Я пытался бороться, не получилось.

― Подставили его, ― уверенно заявляет крыс. ― Ночью проникли в спальню, пока Санто спал, и всунули ему в ладонь перемещалку, специально настроенную на Долину.

― Откуда ты знаешь? ― удивляемся с Санто в один голос.

― Так ты сам мне рассказывал. Забыл уже просто, видать. Дичаешь в этом проклятом доме.

Стискиваю двумя пальцами переносицу, в голове по нарастающей начинает неприятно звенеть.

― Ясно. Ясно, что ясно мало. Вы мне вот что скажите, только на этот раз правду, придушу, если солжете, клянусь, ― между нами троими вспыхивает вязь оформленной клятвы, мальчики вздрагивают и ежатся. ― Сколько в долине, помимо вас двоих, ещё нежити?

― Так… Это… ― лепечет Генка, а мальчишка с деловым видом закладывает пальцы, уже за семь заложенных перевалило, мне не по себе, а звон всё нарастает, и на языке металлический привкус.

― Одиннадцать, если верно посчитал.

В глазах темнеет.

― Сколько?!

― Не одиннадцать, ― ворчит Генка. ― Двенадцать, ты нашего лорда забыл сосчитать.

― Ой, точно.

― Кого? ― сиплю. ― Какого ещё лорда?

― Так наместника нашего, кого же ещё. Эй, Селька, что-то не нравится мне твой мертвецкий вид.

А за окном темнеет, «бомбо-молотом» грянул гром, или это всё в моей голове?

― Буран, ― шепчет Санто. ― Буран подступает. С кислятиной.

― Да к черту буран, ты на Сельку погляди, краше в гроб кладут. Селя! Очуняйся. Не пугай нас так, а, нам нежити и без тебя за гланды, ― на грудь прыгает Око, и я заваливаюсь. Тело онемело и ослабло, в глазах по-прежнему чернота, язык распух и не двигается.

― Селя!!! ― истерический визг, когтистые лапки на своих щеках и ледяные мальчишеские я уже не ощущаю, только тихое скорбное в затухающем сознании:

― Спеклась, госпожа магичка.

― Я ей сейчас спекусь. Воду тащи!

Особняк Калхоун

И двое суток не прошло с того момента, как Ронар Аттвуд «почтил» своим визитом, как оказалось, приемных родителей своей беглянки невесты. Лорд Калхоун не ожидал подобной наглости от Аттвуда и неприятно удивился, когда его камердинер попытался поднять с постели поздним вечером ничего не понимающего и дико не желающего никуда подниматься милорда.

― В чем дело, Даргеш? ― сонно пытался отмахнуться Калхоун от тормошившего его бессовестного камера. ― Поди прочь, я сплю.

― Милорд, ― заикаясь, молил несчастный мужчина. ― Милорд! Да очнитесь вы поскорее. Уважаемый лорд Аттвуд дожидается вас в северной гостиной.

― Шли его вон! ― не разобравшись, рявкнул Калхоун.

Даргеш нервно икнул и жалобно проскулил:

― Милорд, увольте меня от такой дерзости, мне своя голова ещё дорога.

― Да что ты будешь делать в самом деле, уволю вас всех бесхребетных к чертям.

Несчастный камер кивал мерзонским болванчиком: лучше увольнение, чем плаха, так он считал.