Книга Сделай со мной... это, госпожа, страница 6 – Анна Жнец

— Ты ведь не обманешь? — уточнила я.

— Я буду зайкой, — облизал губы эльф, не сводя с меня жадных глаз.

Интересно, он настолько соскучился по своей истинной за эти двадцать лет заточения или в его просьбе о поцелуе крылся какой-то подвох? Вскоре мне предстояло это узнать.

С каждой секундой пружина нервозности в животе сжималась все туже. Я чувствовала себя девственницей на жертвенном алтаре, накрытой тенью дракона.

Что касается Теневира, он выглядел взволнованным. В предвкушении поцелуя дроу растерял всю свою ядовитую браваду. Тяжело сглотнув, он шагнул к открытой двери, на пороге которой я застыла в напряженном ожидании. Сначала он шел неуверенно, а потом как ринулся ко мне!

Я попятилась, но с большим трудом заставила себя остановиться. Что-то внутри велело бежать, спасаться от этого ненормального. Вид у Теневира был совершенно маньяческий.

Приблизившись, дроу протянул ко мне пальцы с длинными черными когтями. Они дрожали.

— О да, о да, о да, — лихорадочно шептал Теневир, беря мое лицо в руки.

___

Визуал нашей героини, попавшей в тело жестокой темной эльфийки

Когда кто-то настолько большой и непредсказуемый оказывается так близко, ты теряешься.

Рядом с Теневиром, широкоплечим, могучим великаном, я остро ощутила свою уязвимость. Кхара была высокой женщиной, но для поцелуя мне пришлось подняться на цыпочки.

В нос ударил запах земли и крови.

Глаза Теневира — глаза хищника с радужкой неестественного желтого цвета — поймали меня на крючок своего взгляда. Зрачки дроу были огромными, и это пугало как очередное доказательство того, что он не в себе. Не бывает у нормальных людей таких зрачков. И у эльфов не бывает. По крайней мере, я никогда не видела.

Руки серого гиганта дрожали, когда он брал в них мое лицо. Подушечки его пальцев были твердыми от мозолей. Острые ногти кололи кожу.

Его взгляд был капканом. Его ладони тоже держали меня как капкан.

Он не спешил с поцелуем, словно предвкушение было для него отдельным сортом удовольствия. Смотрел с жадностью. Раздувал точеные ноздри, вдыхая мой запах. И чем больше он медлил, тем сильнее нарастало во мне напряжение. Мои плечи каменели, ноги, наоборот, обмякали, а сердце готово было проломить ребра и выскочить наружу.

Вдруг Теневир отпустил меня, но не успела я вздохнуть с облегчением, как одна его рука зарылась мне в волосы на затылке и намотала их на кулак, вынудив болезненно запрокинуть голову, другая — легла между лопаток и надавила на спину. Грубо, рывком Теневир вмял меня в свой торс. Аж воздух из груди вышибло. Я поняла, что дрожат у него не только пальцы. Он весь. Все его могучее тело сотрясалось как в лихорадке.

Меня смущало, что Теневир почти голый. Лохмотья рубашки висели на его плечах бахромой, штаны протерлись до дыр, и сквозь прорехи в ткани я могла видеть грязную кожу. Не только бедра и колени, но и лобок в тонких шрамах, и округлость гладкой мошонки.

Сейчас ничего из этого я, конечно, не наблюдала, ибо дроу держал меня за волосы и заставлял смотреть себе в глаза — горящие, алчные, темные от похоти. Но, прижатая к Теневиру всем телом, я очень ярко ощущала его едва прикрытую наготу. Его бешеное возбуждение, которое копьем упиралось мне в живот.

Это был вулкан, готовый рвануть. Под тугой серой кожей, обтянувшей стальные мускулы этого мужчины, кипела лава.