Книга Хрустящие булочки от попаданки, страница 31 – Мария Минц

Я аж поперхнулась от негодования. Судя по сдавленному кашлю сзади, то же самое проделал и Грейхаунд.

– Милена, разреши, я сам с ним поговорю, – процедил он и шагнул вперёд. На лице Грубера не дрогнул ни один мускул.

– Если пытаетесь меня запугать, то напрасно, – хладнокровно сказал он, – я таких, как она, уже добрый десяток повидал, и методы вашей работы знал. То хнычете, то мужей ко мне своих подсылаете, чтобы они угрожали. То дети сопливые мне пороги обивают, умоляют, чтобы я их родителей не тронул… тьфу!

Он с явной брезгливостью сплюнул. Я глубоко вздохнула и едва удержалась, чтобы не закатить глаза.

Ещё один напыщенный индюк. Прямо-таки привет от Рейвенна. Они тут что, почкованием размножаются?

– Я вас услышала, – спокойно сказала я, усмехнувшись про себя. Когда-то я услышала, что если не хочешь потерять лицо, а сказать оппоненту “иди нафиг!” очень хочется, надо просто сказать ему “я вас (или тебя) услышала”. Раздражение снимет сразу же, – но только от своей цели я не отступлюсь. Лавке – быть!

Грубер уставился на меня так, словно я отрастила крылья, окрасилась в зелёный, встала на четвереньки и захрюкала.

– Очень недальновидное решение, – процедил Казимир, но я упёрла руки в бока и продолжила:

– А почему это вы, господин Казимир, так стремитесь выжить меня с хлебного рынка? – прищурилась я, – Сами же хвастаетесь, что у вас куча лавок. Живите с этим спокойно и радуйтесь жизни. Неужели моя скромная лавочка вам настолько помешает?

Казимир презрительно – явно нарочито – фыркнул.

– Да кто вы вообще такая, чтобы опасаться вашей конкуренции! – заявил он, и я вспыхнула от обиды. Ладони тут же зачесались от негодования, – здесь дело в другом.

Он поднял руку и ткнул в мою сторону пальцем.

– Весь Шварцвальд в курсе проклятия этого места, – с налётом зловещей торжественности заявил он, – а это значит, что ваше присутствие совершенно точно принесёт новые проблемы вашему окружению, и мне в том числе. Просто подумайте о безопасности других.

А вот это прозвучало уже совсем бредово и больше напоминало наспех придуманный повод, шитый не просто белыми, а белоснежными нитками.

– Вот что, – решительно сказала я, – мне надоел этот разговор. Я вас услышала. Не пытайтесь меня запугать, это ешё никому не удавалось. Я открою лавку, и точка. Всего хорошего.

Глаза Казимира заледенели.

– Очень хорошо, – процедил он, – в таком случае позвольте откланяться.

– Была рада знакомству, – соврала я, – всего хорошего!

Отвесив мне короткий и явно издевательский поклон, Грубер не спеша двинулся прочь.

Отойдя на пару шагов, он вдруг замер, обернулся на меня и, нехорошо улыбнувшись, сказал:

– Ты молодец, раз так смело взялась за дело. Но я бы подумал дважды... Иногда новое начинание приносит больше бед, чем пользы. И не все справляются, когда начинаются… неожиданные трудности.

– И вам не хворать, – невозмутимо сказала я. Казимир, явно ожидавший другой реакции, скривился и ушёл.

– Милена, – вдруг раздался над ухом голос Эрнеста, и я подскочила от неожиданности: настолько тихо он подкрался, – по-моему, это было похоже на угрозу.

– Не просто “было похоже”, а это она и была, – сухо сказала я, наблюдая, как вниз по улице удаляется неестественно прямая спина Грубера, – и зачем ему так сдалась эта лавка…

– Вот что, – категорично сказал Грейхаунд, – я пришлю тебе пару человек, чтобы они присмотрели за твоей лавкой. И не отнекивайся! – тут же добавил он, потому что на моём лице, видимо, отразился протест, – Ты должна думать о своей безопасности.