Онлайн книга «Через реку»
|
Глаза Динни оторвались от лица судьи и устремились на присяжных. Она силилась угадать, что кроется за этими двенадцатью невыразительными лицами, а из головы у неё не выходил тот "кардинальный фактор", что не поверить – легче, чем поверить. Как только голоса и лица свидетелей перестанут воздействовать на присяжных, наиболее пикантная версия немедленно покажется им самой убедительной. Но тут она услышала слово «возмещение» и снова перевела взгляд на лицо судьи. – …поскольку, – продолжал тот, – в случае положительного для истца вердикта немедленно встанет и вопрос о его денежных претензиях. В этой связи я должен обратить ваше внимание на несколько важных моментов. Нельзя сказать, чтобы в наши дни бракоразводные процессы часто сопровождались исками о возмещении ущерба и чтобы суд сочувственно встречал подачу последних. Теперь не принято переводить отношения с женщиной на язык денежных расчётов. Лет сто назад ещё бывали случаи, хотя уже и в то время считавшиеся противозаконными, когда муж уступал свою жену за определённую компенсацию. Но эти дни, слава богу, давно прошли. Конечно, возмещения по суду можно требовать и теперь, но такие претензии не должны иметь ничего общего с местью и должны сообразоваться с материальными возможностями соответчика. В данном случае истец заявил, что, если ему присудят возмещение, он положит деньги на имя жены. Так в наши дни обычно и делается. Что касается материальных возможностей соответчика, то, обсуждая вопрос о возмещении, вы должны учитывать, что соответчик не располагает частными источниками доходов, как заявил и вызвался доказать его защитник. Юрист никогда не сделает подобного заявления без достаточно веских оснований, и мне думается, вы можете поверить словам соответчика, показавшего, что единственным источником существования является для него… э-э… место с годовым окладом в четыреста фунтов. Таковы те соображения, которыми вам надлежит руководствоваться, обсуждая сумму возмещения ущерба, если вы решите взыскать таковое. А теперь, господа присяжные, я предлагаю вам приступить к выполнению вашей задачи. От вашего вердикта будет во многом зависеть будущее сторон, и я уверен, что вы отнесётесь к ним со всем возможным вниманием. Если вам угодно, можете удалиться. Динни с изумлением увидела, что судья тут же взял какой-то лежавший перед ним на бюро документ и погрузился в изучение его. "А ведь он славный старик!" – подумала девушка и перевела глаза на присяжных, встававших со своих мест. Теперь, когда её сестра и Тони Крум прошли через все испытания, она утратила интерес к происходящему, как, впрочем, и публика, которой на сегодняшнем заседании почти не было. "Люди приходят сюда только затем, чтобы полюбоваться, как мучат других", – мелькнула у неё горькая мысль. Чей-то голос сказал: – Если вам нужна Клер, она сидит в присутствии по морским делам. Дорнфорд в парике и мантии сел рядом с Динни: – Какое резюме сделал судья? – Очень хорошее. – Он вообще добрый человек. – Зато на воротниках адвокатов следовало бы крупными буквами напечатать: "Доброта – качество, излишек которого не вредит". – С таким же успехом можно выгравировать это на ошейниках ищеек, взявших след. Но даже теперешний суд лучше того, каким он был раньше. – Очень рада. Дорнфорд молча смотрел на неё, и девушка подумала: "Парик идёт к его загорелому лицу". Генерал перегнулся через неё: – Какой срок даётся для уплаты, Дорнфорд? – Обычно две недели, но его можно продлить. – Исход дела предрешён, – мрачно объявил генерал. – Зато она отделается от Корвена! – А где Тони Крум? – осведомилась Динни. – Я видел его, когда входил. Стоит в коридоре у окна сразу за дверью. Вы его легко найдёте. Хотите, я схожу передам ему, чтобы он подождал? – Пожалуйста. – После суда прошу вас всех зайти ко мне. Они кивнули, Дорнфорд вышел и больше не вернулся. Динни и её отец сидели и ждали. Появился судебный пристав и передал судье записку; тот что-то написал на ней, и пристав унёс её обратно к присяжным. Почти немедленно после этого возвратились и они. Широкое доброе лицо женщины, похожей на экономку, казалось обиженным, словно с ней в чём-то не посчитались, и Динни мгновенно поняла, что сейчас будет. – Вынесен ли ваш вердикт единогласно, господа присяжные? Старшина поднялся: – Да, единогласно. – Считаете ли вы ответчицу виновной в прелюбодеянии с соответчиком? – Да. – Считаете ли вы соответчика виновным в прелюбодеянии с ответчицей? "Разве это не одно и то же?" – удивилась про себя Динни. – Да. – Какое возмещение должен, по-вашему, уплатить соответчик? – Мы полагаем, что он должен оплатить только судебные издержки сторон. "Чем больше любишь, тем больше платишь", – мелькнуло в голове у Динни. Не обращая больше внимания на слова судьи, она что-то шепнула отцу и выскользнула в коридор. Крум стоял, прислонясь к окну, и Динни показалось, что она никогда не видела фигуры, исполненной такого отчаяния. – Ну что, Динни? – Мы проиграли. Возмещение ущерба не взыскивается, платим только судебные издержки. Выйдем, мне нужно с вами поговорить. Они молча вышли. – Пойдём посидим на набережной. Крум усмехнулся: – На набережной? Замечательно! Больше они не сказали ни слова, пока не уселись под платаном, листва которого из-за холодной весны ещё не успела окончательно распуститься. – Скверно! – сказала Динни. – Я выглядел форменным болваном. Теперь хоть этому конец. – Вы что-нибудь ели за последние два дня? – Наверно. Пил во всяком случае много. – Что вы собираетесь делать дальше, мой дорогой мальчик? – Съезжу поговорю с Джеком Масхемом и постараюсь подыскать себе работу где-нибудь вне Англии. Динни сообразила, что взялась за дело не с того конца. Пока она не знает намерений Клер, предпринимать ничего нельзя. – Конечно, от советов мало пользы, – опять начала она, – но не могли бы вы подождать с месяц, прежде чем что-либо решать? – Не знаю, Динни. – Прибыли матки? – Ещё нет. – Но не бросать же вам дело, не начав его? – По-моему, у меня теперь только одно дело – как-нибудь и гденибудь просуществовать. – Мне ли не знать, что вы чувствуете! Но всё-таки не поддавайтесь отчаянию. Обещаете? До свиданья, мой дорогой, я тороплюсь. |