Книга Между решениями, страница 116 – Вэнди Джинджелл

— Я, кажется, предупреждал тебя, — сказал он. — Про то, что скрывается под поверхностью, и так далее.

— Ты всегда предупреждаешь меня.

— Ты никогда не слушаешь.

— Я всегда прислушиваюсь, — сказал я ему. — Я принимаю к сведению.

— Так вот, что ты делаешь?

— Я ещё не умерла, — отметила я, но нить глубокого дискомфорта всё ещё тянулась внутри меня, ускоряя сердцебиение и наслаивая страх, кусочек за кусочком. Мне казалось, что я не смогу этого остановить, даже если захочу.

Атилас сделал шаг ко мне, затем другой.

— Удивительное обстоятельство, — сказал он. — Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается.

— Может, это и твоя философия, но не моя, — сказала я. — Оставайся на своей половине комнаты, хорошо? Тебе не обязательно сюда подходить.

— Я думаю, тебе пора поспать, — сказал Атилас, снова приближаясь.

— Ты же не пытаешься заставить меня уснуть, — сказала я, дыша слишком часто и неглубоко. — Ты собираешься попытаться убить меня, не?

— Я думаю, пришло время, не так ли? Я всегда говорил, что было ошибкой не убить тебя.

Его слова не должны были показаться знакомыми, но они были знакомыми: как будто я уже слышала от него что-то подобное в прошлом и тогда не поняла этого. Инстинкт побуждал меня вскочить и убежать, разорвать кусочки Между, которые остались в стенах моей спальни, убежать куда угодно, только не быть здесь.

Но это не вернуло бы мне воспоминаний. Это просто привело бы меня к настоящему Атиласу, который не стал бы мне помогать, или к Зеро, который защитил бы меня, сглаживая видимость, о сохранении которой этот Атилас так заботился.

Проблема была в том, что я не была уверена, что обретение моих воспоминаний в конечном итоге не убьёт меня, а Атилас здесь, наверху, был достаточно реален, чтобы перемещать воздух, когда он двигался, посылая волну за волной паники по мне в виде дрожи.

— Говорил? — спросила я. — Я этого не помню.

— Давай не будем лгать друг другу, Пэт, — мягко сказал Атилас.

Если бы он мог убить меня — если бы эта его версия могла это сделать, если бы я могла умереть здесь — я бы позволила ему убить меня.

И хотя все мои мысли и инстинкты кричали мне дать отпор, убежать, я позволила ему обвить руками мою шею, его серые глаза смотрели в мои без тени сожаления.

Я не уверена, что ожидала почувствовать давление этих пальцев на своей шее или непонятную апатию, разлившуюся по моему лицу, когда мне перекрыли доступ кислорода. Лицо надо мной потемнело, покрылось коричневыми и горчично-жёлтыми пятнами, и я почувствовала, как моё тело свело судорогой, когда оно попыталось сделать то, чего я не смогла заставить его сделать.

Не знаю, потеряла ли я сознание или просто заснула, но на мгновение всё исчезло.

И я вспомнила.

Я проснулась в поту, воздух в моих лёгких, во рту был тяжелым, горячим и металлическим. Далеко отсюда, в другом мире или в другом слое мира, я почувствовала, как дрогнули мои веки; они были закрыты, но я всё ещё могла видеть. Я могла видеть комнату вокруг себя, и всё в ней было залито мягким лунным светом. Воздух застревал у меня в горле, а простыни запутались вокруг моих ног, слегка блестевших от пота, выступившего из-за ночного тепла. Я пыталась высвободиться из-под простыней, вдыхая горячий, солёный воздух, моё сердце бешено колотилось в груди в дикой панике, которая не имела ни причины, ни смысла. Я заставила себя не торопиться, чтобы разобраться во всём. Даже когда я, наконец, опустила ноги на пол, я не сразу встала.