Книга Между решениями, страница 115 – Вэнди Джинджелл

Я направилась в свою комнату, но оставила дверцу книжного шкафа открытой. Я хотела, чтобы всё было как можно точнее, но я также не хотела застрять в своей комнате с кошмаром, если в итоге я действительно вызову его, а не свои воспоминания о той ночи. Мне было внушено, что этот кошмар был не просто обычным кошмаром, и, учитывая опасную власть, которую реальность, казалось, оказывала на многие мои сны, я не хотела протягивать ей руку помощи, чтобы она убила меня.

Я остановилась в дверях своей комнаты и глубоко вздохнула.

Прежде всего, мне нужно было положить подушку на правый край кровати. С той ночи, когда погибли мои родители, я спала ногами к окну, а головой к двери, но раньше я ложилась ногами к двери, как нормальный человек. После того, как Кошмар начнёт подступать к изножью кровати, просто ожидая, когда вы откроете глаза, вы начинаете пытаться сделать что-нибудь, что убедит его оставить вас в покое. Изменение направления моего сна на какое-то время срабатывало, и теперь это в основном вошло в привычку, хотя не действовало уже много лет.

На то, чтобы сменить подушку, ушло всего несколько секунд; я не стала возиться с одеялом, хотя и сняла ботинки. Я стараюсь содержать свои ботинки в чистоте, но обычно на них остаётся что-то вроде крови и кишок, и я предпочитаю по возможности держать их подальше от своей постели. Возможно, сегодня это было бы преимуществом, но я решила, что смогу работать с вещами, которые физически присутствуют в меньшей степени.

Например, когда я позволила себе утонуть в матрасе, я подумала, что Атилас и его маленький мозговой червяк были неплохой подсказкой — не такой хорошей, как у отца Зеро, но я не особенно хотела подсказку, которая могла бы меня убить, — и не было необходимости в чём-то реальном, в конечном итоге. Если бы он действительно был здесь, наверху, всё, что он бы делал, — делал мягкие, неприятные замечания и оставлял для меня неприятные сюрпризы в уголках моего сознания.

Я почти слышала его голос — тот мягкий, стальной голос, который мне не нравился.

Погодьте-ка. Я действительно его слышала.

Он говорил:

— Тебе действительно следует перестать просить о вещах, которые не сделают тебя счастливой, Пэт. Жизнь становится намного приятнее, когда человек принимает то, что лежит на поверхности, и не копает слишком глубоко.

— Чья бы корова мычала, — сказала я вслух, и как только я это сделала, я почувствовала, как в дверях моего дома собирается Между: собирается, сопоставляется в одно целое, которое было очень похоже на реального человека. Мои глаза всё ещё были закрыты, но я поняла, когда фигура закончила формироваться и вошла в комнату, недостаточно весомая, чтобы быть реальной, но пугающе настоящая.

Я открыла глаза.

Он стоял там, где всегда стоял Кошмар, — Атилас, тихий, вежливый и аккуратный, — и, возможно, именно этот неприятный факт заставил всю комнату задрожать и закачаться в искажении реальности и восприятия, прежде чем всё вернулось в норму. Когда всё снова улеглось, передо мной был Атилас, почти осязаемый и реальный, и вместо комнаты вокруг меня у меня внутри всё затрепетало.

— Мне это не нравится, — сказала я. Я почувствовала, как у меня морщится подбородок, и сжала челюсти, чтобы остановить это. Я сделала это — я должна была это сделать, потому что здесь больше никого не было, — так почему же я чувствовал себя такой уязвимой и бессильной?