Книга Между королями, страница 28 – Вэнди Джинджелл

памяти, которые были связаны какой-то собственной внутренней логикой.

Самое большое из них проплыло почти позади меня, справа от меня. Обширное и запутанное, с более мелкими воспоминаниями, бурлящими в нём и выходящими из него и теряющимися в движущейся массе других групп, оно соединялось с воспоминаниями здесь и там так далеко, что я не могла проследить за ним взглядом или даже оценить, насколько оно было велико на самом деле.

Блин. Что бы ни сделал Атилас в том воспоминании, оно имело каскадный эффект, и каждое последующее воспоминание было либо испорчено, либо затронуто им. Я держала это в памяти, задаваясь вопросом, даже если это было не то воспоминание, которое мне было нужно. Ни одно из них не было таким большим.

Как только я поняла, что между воспоминаниями есть связь, мне стало легче работать с тем, что меня окружало. Возможно, всё дело было в том, чтобы сделать то, что делали Пять и Маразул: найти ключевое слово или тему и проследить связь этого слова или темы со всеми воспоминаниями, с которыми они связаны.

Но какое ключевое слово?

«Человек», — сказал мой разум, и по мере того, как это происходило, огромное количество воспоминаний вокруг меня становилось всё более отчётливым. И по мере того, как они становились все более отчётливыми, та часть Атиласа, которая была наиболее осведомлена, заостряла своё внимание на мне.

— О, я так не думаю, Пэт! — сказал он.

Я скорее почувствовала, чем унюхала, запах Джин Ёна и смутное тепло рядом со своим физическим телом; в реальном мире свежевымытый и благоухающий вампир только что сел рядом со мной и обнял меня за плечи так тихо и нежно, что я почти не заметила.

Я была благодарна, что он не пытался выкинуть меня из головы Атиласа: Зеро, вероятно, так и поступил бы, и было достаточно сложно сосредоточиться сейчас, когда Атилас эффективно пытался выкинуть меня из своих мыслей.

Я ухватилась за одно из самых ярких воспоминаний, прежде чем это сияние успело угаснуть в присутствии Атиласа; оно было связано с огромной массой, которая всё ещё мягко плыла позади меня и исчезала вдали.

— Ты справишься, — сказала я.

Я скорее почувствовала, чем услышала, что-то похожее на вздох огромного раздражения.

— Не смей, блин, на меня вздыхать, — сказала я, стараясь, чтобы это прозвучало холодно, а не язвительно. — Ты больше не будешь так на меня цыкать.

Я могла увидеть, как кровавый цвет просачивается из воспоминаний в сознание Атиласа, и у меня возникло ощущение, что я точно знаю, какое воспоминание у меня в руках. Я всё-таки нашла ту ночь, когда были убиты люди. В ту ночь, когда Атилас сделал всё возможное, чтобы убить меня, а затем отправился убивать моих друзей.

— Подумай ещё раз, Пэт, — прошептал голос Атиласа мне на ухо.

У меня не было уха, а у него не было горла, но ощущение было именно такое. Близкое, личное и опасное — как будто он мог каким-то образом воткнуть в меня нож даже у себя в голове.

— Ничто из того, что ты здесь увидишь, не принесёт пользы — всё имеет две стороны и может только ранить тебя. Тебе лучше попытаться найти моего господина.

Это могло быть правдой. Возможно, так оно и было, но в какой-то извращённой форме. Но он снова предупреждал меня, и это могло означать только одно: нужно было найти что-то ещё, что-то ещё было спрятано. Я ускользнула от дрожащего голоса Атиласа и погрузилась глубже в его сознание, и на мгновение я полностью потеряла его.