Книга Сезон помидоров, или Пари на урожай, страница 69 – Илана Васина

— Я вижу насквозь жадных девиц, — прищуривается, — голодных до мужского покровительства. Знаю их путь. Обычно он заканчивается в борделе.

Вот колючка. Вроде не оскорбляет меня напрямую, а чувство такое, будто помоями облили.

Я делаю большие глаза:

— Бордель? Это что-то из архитектуры? Увы, я не сведуща. Но приятно видеть, что у вас опыт куда шире моего.

— Да, — торжествующе произносит. — Я многое знаю. Например, мне известно, что у милорда есть уже суженая.

Она с вызовом смотрит мне в лицо, будто ожидая возражений или протестов.

А я не собираюсь протестовать.

Мне даже нравится выбор слова. Ведь «суженая» — это не невеста, а девушка, судьбой предназначенная стать женой. Так можно сказать про любого мужчину, даже самого закоренелого холостяка. В теории, у каждого есть своя половинка.

— Кто она — суженая милорда? — спрашиваю я, хлопая ресницами. — Наверно, баронесса? графиня? Или, может быть, королевна?

Женщина пронзает меня сердитым взглядом и замолкает, а я едва удерживаюсь, чтобы не фыркнуть. Радуюсь, когда мы наконец выходим из экипажа у садового магазина. Ведь это даёт возможность подальше отойти от вредной спутницы. Вдумчиво закупаюсь семенами, артефактом роста и лейками с крылышками, которые сами будут летать и поливать грядки.

Эфимия расплачивается за мои покупки, которые кучер относит в карету, и мы направляемся назад в тишине. Похоже, она поняла, что словами меня не зацепить, и решила изводить презрительным молчанием.

А я даже благодарна за возможность внимательно, без помех изучить записи, сделанные в магазине. На сей раз я подробно расспросила продавщицу, и теперь мне известно, сколько капель артефакта понадобится на семена, сколько — на сеянцы.

Осталось лишь рассчитать, сколько времени уйдёт, чтобы вырастить урожай с нуля при максимально благоприятных условиях. И главное — понять: успею ли я за пять дней?

Цифры только-только начинают складываться в цельную картинку, как вдруг моя спутница обрывает тишину. Она с горечью произносит:

— Однажды Торвен меня спас. Я в долгу перед ним. Вот почему я его защищала и буду защищать. В том числе от девиц, которые могут ему испортить жизнь.

— А кто это — Торвен? — говорю рассеянно, по-прежнему рассматривая цифры.

— Вы не знали, как зовут герцога Регальдиса?! — в её голосе столько презрения, что я, мгновенно оторвавшись от бумаги, всматриваюсь в её лицо.

Поджатые губы. Уверенность в собственной правоте. Взгляд свысока. М-да… После такой экономки никакие свекрови будут не страшны.

Я могла бы соврать, что знала имя Регальдиса, — Боже, он оказывается, герцог?! — но не подозревала, что речь идёт именно об этом Торвене. Ведь называть человека по имени — это привилегия близких людей, а не прислуги. Но не хочется ни оправдываться, ни вставлять шпильки. Мне надоели её игры.

Несколько секунд уговариваю себя промолчать, проигнорировать её выпад, но любопытство всё же берёт вверх:

— А как он вас спас?

Секундное колебание — и женщина усмехается:

— Это только меня касается. И милорда.

Прикусываю губу, чтобы не сорваться. В груди больно колет, и я мысленно ахаю.

Вот коза! Она меня всю поездку пыталась уколоть — и в конце концов, у неё получилось. Нащупала уязвимое место, о котором я сама не подозревала, и воткнула туда иголку.

Я вдруг некстати замечаю, что Эфимия довольно красива. Конечно, на мой взгляд, это красота мраморной статуи, а не женщины. Холодная и непроницаемая.