Книга Сезон помидоров, или Пари на урожай, страница 72 – Илана Васина

Увиденные мною факты стали плевком в лицо всем ученым, что долгие годы чесали затылки и писали трактаты. Они, корпя над своими трактатами, ни за что не дошли бы до правды. А правда оказалась простой.

Лопухи были защитниками, прятавшими под своими корнями чудом уцелевшие корни вертрена. Ослабевшее растение почти лишилось магии и сил. Почему-то к свету пробиться не смогло, и всё, что ему оставалось, — связать себя с лопухом и укрыться под его корнями.

Вот почему вся эта связка существовала. Лопух был щитом, вертрен — спрятанной под ним магической искрой.

Если лопух обижали — вертрен чуял угрозу и, как загнанный зверь, толкал землю, сдвигал целые участки, лишь бы ускользнуть. Вот откуда взялись «обиды» и «побеги».

Самое забавное — учёные много лет пытались понять тайну исчезновения вертрена, копаясь в пыльных записях древних алхимиков. Придумывали теории о вырождении вида, о проклятиях и катастрофах.

Они бывали здесь короткими наездами, брали образцы для лабораторий. Вываривали их кислотами и магическими растворами, теряя то, что было живым только в земле. Но ни один академик не решился поселиться в Черных Песках. Легче сидеть в библиотеке и спорить о природе исчезновения вертрена, чем переехать в провинцию, чтобы неделями, а то и месяцами ковыряться в земле. Вот и упустили.

Но это стало не единственным моим открытием.

Флороскоп показал, что в центре участка теплился магический резерв. Истощённый, подпорченный кем-то, но всё ещё живой. Именно он подпитывал связку лопуха с вертреном. Потому-то они и перемещались в пределах участка, не уходя далеко — тянулись к источнику.

Только вот резерв умирал. В нём будто дыру пробили. Магия вытекала, и вертрен, уцепившийся за остатки, гас вместе с ним. Неделя раньше, неделей позже — и резерв погас бы окончательно, а вместе с ним исчез и вертрен. Если бы не Клара…

Благодаря скромной приютской девчонке, у королевства есть шанс спасти самый ценный источник целительной магии...

Я так увлёкся выводами, что отмахнулся от экономки, желающей что-то сказать. И едва не пропустил писк срочного артефакта связи. Поверенный. Видно, он уже просмотрел документы.

— Ну? — рявкнул я в артефакт, даже не пытаясь скрыть нетерпения. — Что там?

— Милорд, — закашлялся юрист, будто нарочно затягивая отчёт, — я просматривал контракт снова и снова. Несколько раз. Нашёл несколько нестыковок. Не сказать, что они явные, но использовать можно. И всё же это не совсем…

— Ближе к делу, — оборвал я.

— Во-первых, — ускорился старик, — в контракте нигде прямо не было указано, что госпожа Мэнфилд обязана выращивать урожай исключительно собственными руками. По букве закона выходило так: раз запрета на помощь третьих лиц не существовало, значит, привлечение помощников формально допускалось.

От облегчения я коротко выругался — и тут же услышал, как юрист пугливо ахнул на другом конце артефакта.

— Что ещё?

— Второй момент более существенный… — замялся он и, спохватившись, снова затараторил: — в договоре имелся пункт о природных аномалиях. Граф уже им воспользовался, но формулировка оставалась двусмысленной. Если доказать, что всплески были не катастрофой, а особенностью участка, сокращение срока можно было оспорить.

Я усмехнулся. Вот за что я и платил этому сухарю, хоть иной раз хотелось встряхнуть его за занудство и медлительность.