Книга Ее дикие звери, страница 46 – Э. П. Бали

Это будет настоящий ад. Вот почему, когда я вхожу в столовую рядом с Косой, из моего носа черным шлейфом вырывается дым.

— Бля, Ксандер, возьми себя в руки, — ухмыляется Дикарь. Он раздражен тем, что вынужден оставить Юджина в клетке в нашей комнате, а также тем, что я испортил ему веселье на поле.

Коса бросает на меня взгляд, способный расколоть камень, и я морщусь в ответ.

— Не начинайте драку, — протяжно произносит он у нас в головах. — Я не хочу, чтобы мои руки были в крови в первый же гребаный день.

— Подожди, а что тогда было в общежитии? — Дикарь прижимает руку к сердцу, широко раскрыв глаза.

Я ухмыляюсь, вспоминая двух львов, лежащих в кровавом месиве после того, как они отпустили колкости про акулу в адрес Косы. Эти идиоты не знали, кто он такой, и не прислушались к предупреждениям других.

В результате их увезли на каталках в медицинское крыло.

Общежития для одиноких мужчин — это выгребная яма с дебильными трахарями подушек, но мы свели на нет любую борьбу за доминирование прошлой ночью, когда нас поместили в комнату с другими анимусами и заставили естественным образом установить иерархию. Это было жестоко, но сэкономило время. Однако времени на долгие разговоры у нас нет, поэтому нам просто нужно распространить информацию о том, что мы уже здесь, и не более чем через два дня в нашем подчинении будут все и пара зверей в шести футах под землей.

К тому же, я крайне оскорблен тем, что у они разместили академию в здании столетней архитектуры, внесенной в список объектов культурного наследия, и построенного семьей Дрейкарис. Стены центрального особняка обшиты панелями из лучшего орехового дерева, полы из массива дуба — не какое-то современное дерьмо из дешевой сосны — и я чувствую, как магия дракона, пронизывает все щели в коридорах. Это навевает воспоминания, о которых я бы предпочел не думать, но здесь есть и фокусы, что интригует, так что я осмотрю каждый сантиметр этого места при первой же возможности.

Направляясь в столовую, мы проходим мимо охранников, выносящих мусор на плечах. Оба кивают нам, как только мы ровняемся с ними.

Направляюсь прямо к еде, потому что так голоден, что готов кого-нибудь сожрать. Рыжеволосая самка с пышными формами в очереди передо мной оборачивается, чтобы посмотреть, кто маячит у нее за спиной. Ее глаза расширяются, когда она видит мое лицо, затем медленно оглядывает меня с ног до головы, после чего демонстративно выпячивает сиськи напоказ. Некоторых зверей пугают мои белые, люминесцентные глаза, но многим женщинам они нравится. Эта явно принадлежит ко второму лагерю, поэтому я ухмыляюсь ей, прежде чем наполнить свой поднос таким количеством завтрака, какое может выдержать слабый бамбук.

Ни одна женщина не встанет между мной и моей едой, как бы она ни выглядела.

Коса пропускает ворчащего Дикаря вперед себя, и мой брат-волк нагружает свой поднос стейками с кровью и больше ничем. По крайней мере, Лайл знает, как питаются дикие звери, и дает нам то, что мы хотим. Я более стабилен, чем Дикарь, поэтому беру десять жареных яиц, двадцать кусочков бекона и девять тостов. Коса осматривает все и решает не есть. Я сразу понимаю почему.

Они не позаботились о морских зверях, потому что в этой «академии», скорее всего, никогда их не было. Все они заболевают уникальной формой психоза, если остаются на суше, поэтому большинство предпочитает жить в океане в своих измененных формах, часто оставаясь такими до конца своих дней. Коса, со своей стороны, ест только сырую рыбу, а в буфете нет даже сардин.