Книга Ее дикие звери, страница 47 – Э. П. Бали

Но мой брат-акула, как обычно, не проявляет никаких эмоций, и я замечаю, что самцы в очереди позади обнюхивают его и отходят подальше. Дикарь ухмыляется, когда видит, куда я смотрю, и когда мы покидаем буфет, выходит впереди меня, Коса за ним, а я делаю крюк, чтобы захватить целый кофейник с черным кофе.

Обеденный зал полон гула и бегающих взглядов. Самцы делают все возможное, чтобы рассмотреть новых самок и собрать о них информацию, которую смогут использовать позже в своих интересах.

Очевидно, что все они проигнорировали большой красный плакат над выходом из мужского общежития, на котором написано: «Противодействие анимам является наказуемым преступлением».

Я сразу замечаю девушку-змею. Она сидит в группе явно не состоящих в браке самок, и все они выглядят совершенно жалкими. Я отказываюсь смотреть на нее, но она сидит между двумя тщедушными девчонками. Одна похожа на оленя, а другая — на щенка. Почему она общается с животной пищей, выше моего понимания, потому что это верный способ загреметь в такое же положение. Но она всегда была немного глуповатой. Может быть, она действительно сумасшедшая, как говорит ее отец.

Дикарь подходит к столику в самом конце зала, также игнорируя девушку-змею. Он злится на нее за то, что она отказалась от его украденной сумочки, когда он даже отдавать ее не хотел. Как чувствует себя мой анимус? Мой дракон и в лучшие времена возбужден, поэтому он заинтересованно порыкивает, когда мы проходим мимо девушки-змеи, но я говорю ему опустить голову, и он подчиняется. Мы ей, блядь, не нужны, и это оскорбление похуже, чем плевок нам в лицо. Я этого не потерплю. Она достаточно скоро получит по заслугам, и как только она умрет, я смогу вернуться к своей жизни и забыть, что все это когда-либо происходило.

— Она… — начинаю я, но Коса перебивает меня.

— Знаю, — говорит он, хотя его голова даже не поворачивается в ее сторону.

На нас пялятся, когда мы проходим по коридору, и я знаю, что многие студенты сразу же нас узнают. И если они не знали нас раньше, то теперь точно знают по кровавой бойне, которая произошла прошлой ночью. Однако некоторые идиоты, на которых до сих пор видны следы упомянутой бойни, откровенно рычат при воспоминании об этом. Они видят высокомерную походку Дикаря, мои жуткие глаза, ледяную хватку акулы и чувствуют, что с нами что-то не так. Им это не нравится. Любой нормальный зверь почувствовал бы себя некомфортно из-за того явного уровня доминирования, которым мы наполняем комнату, но они также чувствуют, что с ними произойдет, если они не обнажат свои шеи для нашего одобрения. Рычащих я оставлю на потом.

Это будет забавно.

Все столики в конце зала заняты, и Дикарь направляется к столику, за которым сидит группа самых отпетых ублюдков. Я не помню их со вчерашнего вечера, но они здоровые, покрытые татуировками и шрамами, похожи на грязных бойцов. Один грызет сырую кость, у другого на лбу длинная полоса швов. Типично. Я проверяю ножки стола на наличие следов мочи, но их нет. Поразительно.

Дикарь издает рычание и командует дворнягам:

— Прочь.

Мимолетные взгляды широко раскрытых глаз говорят мне, что они узнали его — Дикарь хорошо известен в сообществе волков. Когда он участвовал в подпольных боях, то всегда был на вершине таблицы лидеров, и никто не выигрывал у него бой с тех пор, как он был ребенком. Пару лет назад мы запретили ему участвовать в соревнованиях, потому что не смогли найти желающих соперников.