Книга Ее дикие звери, страница 60 – Э. П. Бали

Рубен закатывает глаза, отчего я начинаю рычать.

— Ну да, парень, конечно. Ладно, идем в медпункт.

Он относится к этому как к великой миссии, в то время как пламенный взгляд Ксандера обещает расправу. Когда никто не смотрит, дракон выстреливает огнем мне в задницу. Струя попадает в меня и обжигает, как адское пекло, но я не издаю ни звука, просто чтобы позлить его. Боль от драконьего огня совершенно на другом уровне, чем от обычного, и если он ударит вас достаточно сильно, то может расплавить кости.

Думаю, Ксандер идет в больницу просто от скуки, потому что драконья магия залечит его раны за считанные минуты. Никто из нас не упоминает об этом, но я и сам хочу посетить медицинское крыло, поэтому с радостью соглашаюсь.

Спустя время и несколько бесполезных повязок, потому что целители не тратят свою силу на пустяковые травмы, Коса появляется снова, и они с Ксандером отправляются в столовую. На ужин все столпились в кафетерии, потому что на десерт у них чизкейк. Кто-то принес Косе его любимые сашими, поэтому он держит курс прямо на них. Я не голоден и раздраженный бреду обратно в наше общежитие.

Я знаю, что ненавижу Аурелию, но зверь внутри меня держит мой мозг в удушающей хватке. Он хочет доминировать над ней, заставить ее подчиниться и заявить на нее права как на свою Регину.

Иногда мой волк побеждает, и мне приходится сдаться. Сейчас один из таких случаев.

Я обнаруживаю, что снова направляюсь к комнате Аурелии. Ее комнату мы вычислили сразу, что, возможно, плохо, потому что мой волк теперь может таскаться туда каждый день.

Во время обеденного перерыва мы обнюхали комнату, чтобы посмотреть, что в ней находится, исключительно из соображений безопасности. Мы просмотрели ее вещи и были удивлены тем, как мало у нее было. Почему ее семья не принесла ей одежду? Это заставило моего волка протестующе заскулить. Из нашего расследования мы знаем, что мать Аурелии умерла много лет назад, но ей же должны помогатькакие-то родственники. Ее семья очень богата, и поэтому нихрена не понятно, почему она, даже будучи орлицей, жила в этой крошечной хижине на задворках владений своей тети. Почему она не переехала жить к орлам из своей семьи?

Теперь я не могу сдержать свою потребность находиться в ее пространстве. Если я физически не могу быть с ней, то это лучшее, что я могу сделать, потому что ее запах повсюду.

Два охранника возле женского общежития — это проблема. Но, к счастью, один из них — Восточно-коричневый, на которого я положил глаз со вчерашнего дня. Мне требуется пятнадцать драгоценных минут, чтобы разобраться с ними обоими.

Как только заканчиваю, использую пропуск, выданный Косой, и взволнованно взлетаю по лестнице в ее комнату с безумной ухмылкой.

— Ли-я-а, — торжествующе пою я в пустое пространство, обнюхивая комнату. Кровать слева принадлежит тигренку, а та, что справа, — кровать Аурелии. Я направляюсь к ней без единой мысли, сбрасываю ботинки, откидываю одеяло и забираюсь под прохладные простыни.

Я немного раздражен, что они не согреты теплом ее тела, но когда меня окутывает восхитительный аромат ванильного торта, я издаю жалобный стон. Натянув на себя одеяло, я ложусь на бок и уютно устраиваюсь, утыкаясь носом в ее подушку.

Спать на самом деле никогда не было моим хобби, даже когда я был ребенком, а прошлой ночью я вообще не сомкнул глаз, мой волк почувствовал, что где-то рядом наша Регина спит в холодной постели одна. Я закрываю глаза, наслаждаясь воспоминаниями о ее вздымающейся, влажной коже и мягких, жаждущих стонах мне на ухо.