Книга Влюбись за неделю, страница 110 – Рия Радовская

Мистер Блер настоял на разговоре со мной — хотел лично убедиться, что его дочери больше нет. Тягостная встреча. Как я пережила бы ее без поддержки Дугала? Мы обменялись клятвой о неразглашении — мистер Блер, Маскелайн, я и Дугал. Я получила новые документы, уж не знаю, как мистер Блер их добывал, а Шарлотта — другую судьбу, о которой мне ничего не известно.

— Она жива. Остальное вас не касается, — заявил он, и я, конечно же, не стала возражать.

Тем вечером мы с Дугалом спонтанно, не сговариваясь, потянулись друг к другу, как будто обоим нужна была хорошая порция человеческого тепла и ласки. Как лекарство от леденящего холода, который царил на душе после встречи с отцом Шарлотты и директрисой. Но «лекарство» очень быстро превратилось в удовольствие, а та ночь стала первой из многих — нам оказалось хорошо вместе, очень хорошо. Именно тогда исчез страх, что теперь, освободившись от проклятия, мы посмотрим друг на друга иначе. И рассеялись последние сомнения.

А еще через две недели была свадьба. Тихая, камерная церемония: Дугал сказал, что шума вокруг его имени ему хватит на несколько лет вперед, а я и вовсе почти никого здесь не знала. Честер — шафер, Эльза — подружка невесты, и единственный зритель — Сабелла. Кольцо на пальце ощущалось… странно. Окончательно, но не как «все кончилось», а как «вот теперь-то все и начинается». Счастье с привкусом предвкушения…

Нет, все не стало легко, просто и прекрасно, словно по мановению волшебной палочки. Но мы с Дугалом и не хотели бы оказаться в безоблачной сказке. Разве можно радоваться солнцу, если оно светит круглые сутки?

«Мы с Дугалом»… Да, с ним легко и естественно получилось перейти от «мое» и «твое» к «мы» и «наше». Не во всем, конечно — осталось «твоя и моя работа», но это ничему не мешает. Даже наоборот.

Миссис Фрейя Норвуд еще не сделала себе имя как журналист. Не так это быстро происходит. Я узнаю мир, набираюсь впечатлений, а заодно — прощупываю интересные темы. Честно говоря, это гораздо сложнее, чем было дома, ведь здесь мне интересно все. Даже конференции по алхимии, на которые несколько раз ездила с Дугалом. И пусть в докладах я по-прежнему понимаю разве что предлоги и отдельные слова, зато разговоры в кулуарах — это нечто! Чего там только не услышишь, от споров о целесообразности создания философского камня (здесь, кстати, он считается не легендой алхимии, а парадоксальным научным курьезом) до едкого обсуждения незабвенной «приливной гальки».

А Дугал Норвуд — ученый с мировым именем, один из ведущих экспертов Патентной Комиссии, изобретатель полутора десятков принципиально новых зелий и полутора сотен удачных модификаций известных рецептов. Почетный член пяти Академий, в число которых не входит Академия Панацеи. Маскелайн локти кусает от досады, но ничего не может сделать. В дом Сабеллы ей доступа нет, в нашу лондонскую квартиру — тем более. А когда доводится встречаться на публике, Дугал лишь издевательски вежливо с ней раскланивается и пресекает любые попытки завязать разговор.

Вот и озеро — волшебно синяя гладь под пасмурным небом, солнечный блик, хотя солнца не видно за тучами. Келс любопытен и уже почувствовал мое появление. Осталось переждать его обычное водное шоу со спецэффектами, но я знаю, как ускорить начало разговора. Достаточно вспомнить тот случай, о котором хочу поговорить.