Книга Крайние меры, страница 143 – Хелен Харпер

Когда моё осторожное движение вперёд показывает, что ступенек больше нет, я ослабляю хватку на перилах и ощупываю стены. Я довольно быстро нахожу выключатель, и мне удаётся осветить комнату слабым электрическим светом от старой лампы дневного света. Однако, помимо света, сразу же раздаётся низкое и непрерывное жужжание, как будто мне в ухо залетело надоедливое летающее насекомое. По крайней мере, кажется, что я нашла нужное место. Здесь есть ряды аккуратно сложенных полок, на которых стоят коробки с надписями.

Я прохожу по одному ряду, ожидая найти всё в алфавитном порядке. Не требуется много времени, чтобы понять, что это не так. Судя по коробкам в первом ряду — потёртым, выцветшим и очень пыльным — каждая полка отсортирована по дате вступления вампира в Семью. Должно быть, я блуждаю среди вещей, принадлежащих старейшим членам. Я с любопытством высматриваю коробку Майкла Монсеррата. Не то чтобы мне особенно хотелось рыться в его вещах, но после того, как он уклонился от ответа относительно своего настоящего возраста, мне интересно это выяснить. Мне не нравится испытывать даже лёгкое влечение к кому-то, кто по всем правилам должен быть не более чем прахом в захороненном гробу. Однако моя попытка оказывается безрезультатной. У меня нет сил обыскивать всё помещение, поэтому когда я не вижу его имени сразу, я возвращаюсь к списку, чтобы найти более свежие поступления.

Помещение подвала довольно большое, и мне требуется некоторое время, чтобы найти ряд с коробками моей группы. Я провожу пальцами по краю полок, задевая разные имена. Нелл Миклсон. Мэтью Болдуик. Питер Аллен. Никола Темерлейн. Наконец, я добираюсь до своего имени и замираю на мгновение, глядя на жалкий сосуд с остатками моей человеческой жизни. Я напоминаю себе, что через пару дней стану Сангвином — и больше похожей на человека, чем на вампира — а затем открываю крышку.

Моя одежда выстирана и аккуратно сложена. Я бросаю взгляд на свой обычный комбинезон, затем снова на свою верную кожаную куртку. Мне требуется полсекунды, чтобы решиться вытащить её и натянуть на плечи. Знакомое прикосновение к телу и ни с чем не сравнимый запах мгновенно поднимают мне настроение. Я не собираюсь оставлять её в какой-то проклятой картонной коробке. Если Бет разрешено ходить в туфлях на шпильках, то я смогу надеть свою собственную куртку.

Я роюсь в кармане, надеясь, что Риа и Урсус положили распятие Питера на то же место, где они его нашли. Последнее, чего я хочу — это встречаться с ними лицом к лицу и выяснять, что они с ним сделали. Как только мои пальцы нащупывают цепочку, я облегчённо выдыхаю.

Я достаю его и подношу к мерцающей, гудящей лампочке. Это хрупкая вещица. Я надеюсь, что оно поможет Питеру и обеспечит его хоть какой-то физической поддержкой. Я осторожно кладу крестик обратно в карман и поворачиваюсь, чтобы уйти. При этом я улавливаю едва уловимый оттенок знакомого аромата. Я вдыхаю глубже, затем с трудом сглатываю, и в животе у меня всё переворачивается. Сладкий, ароматный запах розовой воды может быть слабым, но он определённо присутствует. И я могу поклясться, что это тот же самый запах, который я уловила в доме на Уилтшор-авеню.

Я перехожу налево, наклоняюсь и делаю глубокий вдох. Я прохожу чуть больше полуметра, где его уже не чувствуется, поэтому я возвращаюсь направо, мимо своей коробки и дальше. К тому времени, как я добираюсь до коробки Мэтта, он снова начинает исчезать. Я остаюсь совершенно неподвижной и снова поворачиваю взгляд влево. Мэтью. Питер. Никки. Я. Я смотрю на коробку Питера, затем на коробку Никки. Если выражаться словами Бет, ни хрена себе.