Книга Развод. Новая жизнь старой жены дракона, страница 113 – Анна Солейн

— Сам в подвал за бочкой спускайся, здесь тебе не таверна!

Поднявшись, он снова едва не сбил стол животом, а я запоздало сообразила, что так и стою, обнимая Эйдана за пояс.

Делать это было неожиданно… хорошо. Спокойно. Как будто именно то, чего я хотела все это время — покоя. Обнимать Эйдана — это было как вернуться домой.

Смутившись, я отстранилась и почувствовала, что кровь приливает к щекам. Эйдан ободряюще меня приобнял и подвел к столу.

— Прежде, чем я открою первую бочку эля, — серьезно начал Грюмбальд, — Заноза, ты мне скажи.

— Что? — нахмурилась я, вцепляясь в чай.

Прикасаться к элю я, разумеется, не собиралась.

— Куда там по реке плывет та кирка?!

***

Спустя два часа и несколько пустых кружек изрядно повеселевший Грюмбальд затянул:

— По реке плывет кирка…

— А за ней — плывет рука… — подхватила я, притопывая по деревянной поверхности стола каблуками.

— Не дразни ты гнома зря…

— И останется рука! — громогласно закончил Грюмбальд и топнул так сильно, что столешница едва не треснула.

Я засмеялась. Когда-то мы с Грюмбальдом больше всего любили, как Уна это называла «культурный обмен». Я учила его знакомым мне ругательствам, он учил меня в ответ материться на гномьем. Ну и песням мы друг друга учили. Правда, я все больше — частушкам.

В итоге часто наши встречи заканчивались именно так — плясками на столе, по гномьему обычаю. Без этого, по мнению гномов, встреча не могла считаться душевной. Ровно так же, по мнению Грюмбальда, топор по реке плыть категорически не мог, а вот кирка — вполне. Пришлось сочинять на ходу.

Успокоившись, я собралась спускаться и сама не заметила, как оказалась в руках Эйдана. Он подержал меня в руках всего секунду, а затем поставил на пол.

— Прости, — улыбнулась я, перекрикивая песню, которую затянули гномы. — Я на тебя упала?

Эйдан разглядывал мое лицо.

— Не ожидал увидеть тебя такой.

Из-за шума — Уна снова из-за чего-то ругалась на Грюмбальда, а тот угрожал повыдергивать ей несуществующие крылья — я едва слышала слова Эйдана, но тон показался мне странным.

— Какой? — нахмурилась я. — Поющей песни? Будешь мне читать лекции о том, что это неприлично? Ради бога, Эйдан! Даже если позвать сюда весь попечительский совет академии — им нечего будет сказать! Преподавателям не запрещено отдыхать там, куда — я напомню! — запрещен вход адептам! Если они здесь есть, то это их проблемы! Я вообще пила сегодня только чай! А если ты хочешь сказать, что приличной женщине нельзя иметь дело с гномами, то…

— Вообще-то я хотел сказать, что ты очень красивая, — перебил Эйдан, снова уставившись мне в лицо. — Что я, кажется, хочу провести с тобой остаток жизни и ревную ко всем подряд.

Раньше, чем я успела ответить, он наклонился вперед и меня поцеловал.

Я замерла. Сердце колотилось. Место на запястье, где когда-то находилась метка, никак не давало о себе знать.

Это был мой первый поцелуй — не с Дереном. Первый поцелуй после развода. Первый поцелуй с Эйданом.

Я чувствовала, как его руки лежат на моих локтях и аккуратно поглаживают кожу через плотную ткань платья. Чувствовала тепло его тела, хоть мы и замерли на небольшом расстоянии друг от друга. Я чувствовала, как его губы дотрагиваются до моих, мягко и нежно.

И больше я ничего не чувствовала. От этого хотелось плакать.