Книга Красавица и Ректор: расколдовать любой ценой, страница 123 – Анна Солейн

Глупая Унни! А на что ты рассчитывала?

— Унни, послушай. Я даю слово, что не причиню тебе вреда. Выйди.

Нет уж. Как известно, обещаниям мужчин не стоит верить. Тем более, если ты русалка, и он обещает тебя не убивать.

— Скажи, что мы отойдем, и у нас нет оружия, — прошипел Дрангур.

Интересно, он думает, я — глухая?

— Унни, послушай…

— Нет оружия… Оружия нет, да что же ты молчишь!

— У нас нет…

— Оружия! Оружия…

— Ору… Дрангур, а ты не мог бы уйти куда-нибудь? И ты, Бен? Давайте, двигайте отсюда оба.

— Но Олли…

— ВОН!

Послышалась возня, а затем снова повисла тишина.

— Унни, мы одни, выйди, пожалуйста.

Нет.

— ДА ПРОВАЛИСЬ ВСЕ К НИЗВЕРГНУТЫМ! — зарычал ректор Стортон. — Я ЧТО, РАЗГОВАРИВАЮ С ПУСТОЙ КОМНАТОЙ⁈

Да, так и есть. Уходи отсюда, пожалуйста. А я как-нибудь попробую сбежать.

— Унни, почему ты ничего не сказала? — вопрос прозвучал устало, и я услышала, как двери коснулась огромная лапа.

Чтобы он меня сразу убил?

Мою маму в деревне не любили. Все знали о том, что она — русалка. На гравюрах их рисуют с длинными рыбьими хвостами, но у моей мамы было две ноги, как у людей. Мачеха не знала точно, откуда она взялась, как будто отец, простой деревенский рыбак, просто выловил ее в море и привел в деревню, сделал своей женой. Моя мама жила там почти год, родилась я.

А потом она сбежала, должно быть, вернулась в море. Отец последовал за ней спустя всего пару недель.

Мачеха говорила, что мама была похожа и не похожа на людей одновременно. По ее рассказам я представляла себе высокую и изящную светловолосую женщину, которая ходит по деревне так, как будто плывет. Она совсем не скрывала то, кто она: могла уплыть в море на целый день и вернуться с наполненными жемчугом ракушками, могла разговаривать с рыбами, могла заговаривать волны. Даже одежду она себе мастерила из ракушек и водорослей, в детстве мне было ужасно любопытно посмотреть на такое, я даже пыталась сшить себе похожее платье. Не получилось, конечно.

Несмотря на неприязнь, деревенские маму не трогали. По оговоркам мачехи я поняла, что пытались, но она, наверное, была достаточно сильной, чтобы дать отпор.

Так они с отцом и жили, пока мама не ушла. Почему так случилось? Зачем русалке вообще понадобилось связываться со смертным мужчиной и рожать от него ребенка? У меня не было ответа на этот вопрос.

Прибыв в столицу, я узнала, что по человеческим меркам в деревне к моей маме, русалке, относились даже радушно. Потому что в столице говорили, что «этих тварей», которые топят корабли, надо убивать.

Хотя, если так подумать, откуда люди знают, что в гибели кораблей виноваты именно русалки? Море опасно и непредсказуемо.

Но вряд ли я смогла бы кого-то переубедить.

Ирма сказала мне, что русалок не видели уже много столетий, и я расслабилась, решив, что о моем происхождении никто не узнает, если я буду вести себя разумно и осмотрительно.

— Унни! — позвал ректор Стортон. — Унни, а вы знаете, что Дрангур сегодня утром испек ваши любимые булочки?

— С ревенем? — выпалила я и тут же зажала рукой рот.

Как вообще ректор Стортон понял, что я люблю булочки с ревенем? Возможно, не стоило отдавать им предпочтение перед любыми другими блюдами. Он за мной наблюдал? К щекам прилила краска.

— С ревенем и корицей. Выходите. Сейчас как раз время полуночного чая.