Книга Развод с драконом. Служанка в заброшенной усадьбе, страница 123 – Анна Солейн

Леди Ликс продолжала улыбаться. Строитель тоже замер. Я уже собиралась под шумок уйти и проверить, как там Марк и Кори, когда услышала:

— Алиса. Живо ко мне в кабинет.

Что? Это еще зачем?

А ему разве с леди Ликс поговорить не нужно?

При чем тут я вообще?

Я же ничего не сделала!

Сейчас, когда Кориан приблизился, было отлично видно, что он в ярости. Полные губы сжаты, фиалковые глаза щурятся, жесты — резкие и рваные, как будто он едва удерживает себя от… от чего?

Я не видела Кориана таким злым… пожалуй, никогда. Может, только на балу в мэрии или в тот день, когда мы развелись, хотя я и мало что запомнила из последнего.

Даже у реки, когда я залепила ему пощечину, а Кориан предложил мне выйти за него замуж, он выглядел… спокойным.

Вспомнив тот разговор, я невольно хмыкнула.

Не стоило соглашаться, конечно. Но я…

* * *

…Но я была в полном отчаяньи.

После весеннего бала в мэрии все пошло наперекосяк.

Моя жизнь оказалась сломанной окончательно и бесповоротно. Она стала настоящим адом.

— Я тебя зачем отправляла на бал! — бушевала директриса Хемфилд, то и дело отвешивая мне оплеухи. — Чтобы ты там вела себя прилично⁈ Или чтобы ты ноги перед кем попало раздвигала и хамила Первому советнику? А? Молчишь! Ты хоть понимаешь, что натворила, неблагодарная тварь⁈

Эти слова она сопроводила пощечиной, от которой моя голова мотнулась в сторону.

Я пыталась, конечно, оправдаться, но разве в этом был смысл? Директриса была во всем права.

Я в самом деле опорочила честь приюта, оставшись на балконе вдвоем с мужчиной. Я окатила вином Первого советника. Из-за меня разгорелся скандал и именно из-за меня новый мэр теперь обещает замучить приют проверками, а то и вовсе закрыть.

Это я виновата в том, что девочки могут остаться на улице.

Я полагала, что заслуживаю сотни пощечин и даже розги.

В приюте от меня все отвернулись: Миранда нашептала девочкам, что из-за меня все могут лишиться крыши над головой и даже той еды, что есть.

Так что и дня не проходило, чтобы кто-нибудь меня не толкнул, не подбросил в карман дохлую крысу или не попытался плюнуть в чай.

А еще в приют пришло письмо из мэрии: нас будут проверять по всей строгости уже через месяц и, если найдут хоть одно нарушение, — закроют.

Спустя неделю, которую я провела, очищая выгребную яму, разделывая говяжьи кости для супа и выбирая съедобные овощи из груды гнилых, которые списывали фермеры, я получила небольшое послабление и смогла выбраться в город.

Я хотела попасть на прием к мэру, объяснить все и заставить его пообещать, что не он закроет приют из-за одной только ошибки.

Потому что ладно я — пропащая, но там же столько хороших девочек, им некуда будет пойти!

Но и в городе меня встретили криками:

— Да это же она!

— Все из-за нее! Врунья!

— Приютская подстилка!

— Убирайся отсюда!

Я не была готова к такому, потому замешкалась — и какая-то женщина успела облить меня помоями.

Единственное чистое платье оказалось испорченным.

— Простите, я…

— Пошла отсюда! — напустилась женщина на меня, грозя пустым железным ведром. — Ходит тут, ишь ты!

— Я… Что вы…

Я огляделась — со всех сторон меня окружали люди, которые что-то кричали, бросали в меня грязь и мусор.

— Пошла отсюда. Пошла, пошла! И чтоб больше не возвращалась!

Я едва смогла протиснуться сквозь толпу и рванула к реке. Даже в тот момент я понимала, что платье необходимо отстирать, иначе в приюте мне не поздоровиться.