Книга Свадьбы не будет, светлый!, страница 116 – Анна Солейн

Запершись в комнате на чердаке дома Лайтвудов, я несколько дней штудировала гримуары и размышляла – чего не хватает темным? Что даст скачок вперед, достаточный для того, чтобы мое имя вошло в историю? Чтобы темные стали еще на шаг впереди светлых?

По всему выходило, что стоит сосредоточиться на создании разломов между мирами и на том, чтобы разработать как можно больше способов взять вырвавшиеся наружу темные сущности под контроль.

Опасно? Да.

Стоит ли оно того? Несомненно.

Гром, как это водится, ударил внезапно. В тот момент, когда в гости пришел отец.

– Только не говори, что соскучился, – нахмурилась я.

На тот момент со дня свадьбы прошло уже два месяца, и я не могла сказать, что скучаю по родственникам.

Во-первых, потому, что мой отец и Лайтвуд возмутительно близко подружились, и мало что бесило меня так же сильно, как это. Ну, пожалуй, только то, что матушка, руководствуясь исключительно азартом, все еще пыталась соблазнить моего мужа. Безуспешно, к слову, и мне казалось, что Лайтвуд – первая и единственная ее осечка. Возможно, поэтому матушка так зачастила к нам в гости: не могла смириться с поражением.

Во-вторых, Белз, чтоб ему икалось до конца дней, буквально прописался в особняке. Сначала он пытался вымолить прощение Лили, причем действовал явно по той же методичке, которая была у Лайтвуда, когда он сделал мне предложение: драгоценности, цветы, менестрели… Последних, к слову, в столице поубавилось, потому что нервы у меня не железные и я люблю поспать с утра.

Как бы то ни было, своего Белз добился, и Лили согласилась дать ему второй шанс. Уж не знаю, что ударило в голову моему ветреному братцу, но после этого он не отходил от Лили ни на шаг и клялся, что влюблен и готов жениться. Но в этот раз Лили была явно не согласна, слишком устав от связанной с Белзом нервотрепки. Его, кажется, это распаляло только сильнее, и мне в самом деле было интересно, чем же закончится их история. Кто знает, может, мой братик в самом деле влюбился. Кто знает, может, Лайтвуд даже ничего ему не оторвет, если он во второй раз вздумает свататься к Лили.

В-третьих, Ренфилд. Матушка устроила ему взбучку, когда обнаружила, что рядом с особняком Даркморов он посадил не красные розы, а белые, выкрашенные красной краской. «Ренфилд, – обманчиво мягко спросила она, – ты в самом деле считаешь меня глупой? Ренфилд. Рен-филд…»

Уж не знаю, какое такое наказание для дворецкого выдумала матушка, но тот на следующий же день собрал манатки и заявил, что с него хватит, а служить Даркморам теперь, оказывается, можно и на территории светлых. Что ж, Ренфилд с самого начала питал к Лайтвуду слабость. Так что в особняке Лайтвуда стало на еще одного обитателя больше. Ренфилд даже начал справляться со своими обязанностями. Ну, почти. Он все-таки слишком много времени провел в доме темных, это просто так не проходит.

И это не говоря уже о Вив и Лихорадке, которые сдружились и по ночам, когда устраивали игры, оглашали окрестности радостным рыком или ржанием. Я сильно подозревала, что в их компании дружелюбных монстров прибыло, но третий участник (или участница) компании пока не показывался, так что оставалось только теряться в догадках.

В общем, право слово, у меня не было ни малейшего ощущения, что я переехала из отчего дома, потому что отчий дом переехал вслед за мной.