Книга Саймон, страница 122 – Анна Есина

— И убери локти со стола! — не удержалась от замечания Екатерина. — Что подумает о тебе наш гость?

Семён демонстративно упёрся локтями в стол.

— Может, что она живой человек? — спросил с плохо сдерживаемой яростью.

— Мам, хватит, пожалуйста, — не выдержала Ангела. — Я в норме.

— В норме? — фыркнула мать. — Да ты посмотри на себя в зеркало! Всё обжорство твоё видно.

Семён, до этого молча наблюдавший за сценой, отложил вилку. Смерил матушку взглядом.

Стройная, если не сказать худощавая фигура, вероятно, и послужила причиной её одержимости весом дочери. Одежда под стать любому учителю — скучный костюм карамельного цвета.

Руки, ухоженные, с идеальным маникюром, двигались резко и точно, словно каждый жест был отрепетирован заранее. В её внешности не было ни намёка на мягкость или теплоту — только дисциплина и контроль, которые она пыталась навязать окружающим.

— Простите, но я не могу это больше слушать, — произнёс он твёрдо. — Ангела — прекрасная девушка. И её вес абсолютно вас не касается.

Мать резко подняла голову.

— Молодой человек, не вам судить! Я о её будущем забочусь! Если татуированный разгильдяй в рваных джинсах — это её потолок на данном этапе, то вполне логично предположить, что нужно начать меняться и привлекать внимание более зрелых и опытных мужчин.

— Мама! Что ты такое говоришь?

— Могли бы сразу сказать, что не пришёлся ко двору, — Семён встал из-за стола, — вместо того чтобы третировать дочь замечаниями, опуская её самооценку ниже плинтуса. Чем она вам не угодила? Тем, что слишком не похожа на вас? И хорошо, что не похожа. Она лучше и много прекраснее вас.

Геля замерла, не веря своим ушам. Никто и никогда не защищал её так открыто перед матерью.

— Сёма… — прошептала она, чувствуя, как к глазам подступают слёзы.

— Я просто говорю правду, — пожал он плечами. — Извините, если задел. Но такое отношение к близким — это неправильно.

Мать молчала, впервые за долгое время не находясь с ответом. А Семён, взяв Гелю за руку, тихо добавил:

— Поужинаем лучше дома, чем-нибудь повкуснее риса с помидорами.

***

Игнат провёл Ксюшу в палату. Король ночи безмятежно спал, но стоило двери лишь слегка скрипнуть, он открыл глаза и обратил взгляд на лица визитёров. По измождённому лицу скользнула тень улыбки.

— Ты всё-таки решился, — одобрительно воскликнул он и поманил внучку пальцами с желтоватыми ногтями неподобающей для мужчины длины. — Иди ко мне, дитя, обними деда.

Ксенька застопорилась. Игнат положил руку ей на плечо, словно обещая защиту.

— Здравствуйте, — она несмело шагнула вперёд и опустилась на стул рядом с изголовьем. — Как ваше самочувствие?

— Бывало и лучше, Оксана. И давай договоримся не «выкать», мы как-никак одна семья. Зови меня просто Драг или деда.

Она улыбнулась:

— Деда сойдёт. Ты решил помириться с папой?

Игнат устроился на стуле по другую сторону кровати.

— Мы и не ссорились, моя девочка, просто твоему папе требовалось найти свой собственный путь, а я не препятствовал. А каков твой путь, дитя?

Самоуничтожение, хотелось ответить главврачу, но он усилием воли заставил себя молчать.

— Не знаю, — сказала Ксюша с безразличием. — Сомневаюсь, что у меня есть какой-то особенный путь.

— Конечно, он есть, просто ты ещё не нашла его.

— Может и так, — снова согласилась она. — Тебе виднее, деда. Папа рассказывал, что тебе больше тысячи лет — наверное, ты прожил очень длинную жизнь.