Книга Его самое темное желание, страница 101 – Тиффани Робертс

— Ты уверена, что этого достаточно, Тень? — спросила Кинсли, отпуская Векса и закупоривая бутылку.

— Пока что, — ответил огонек, паря над Вексом. Ее призрачный огонь был тусклее, чем когда-либо, вокруг темной сердцевины. — Со временем ему понадобится больше.

— Значит, я больше ничего не могу сделать, чтобы помочь ему?

— Ты здесь. Это гораздо больше, чем у него было раньше.

Кинсли нахмурила брови.

— Раньше? Это то, что случилось на днях, не так ли? Когда он оставил меня в библиотеке?

— Да.

— Его не было пять дней… — она вспомнила его внешний вид, когда он поймал ее на попытке взломать замок в эту самую комнату. Изможденный, бледный, усталый. Намек на слабость был даже тогда, когда он навестил ее во время купания. — Он все это время поправлялся?

— Да. Фейри не страдают болезнями смертных, но раны, нанесенные баргестом, могут привести к болезни даже самых сильных неблагих фейри, — призрачный огонь Тени угас. — Я искала яйца вместе с Эхо, Вспышкой и магом после того, как мать-зверь была убита. Мы потерпели неудачу.

— Почему вы потерпели неудачу?

— Баргест, который напал на тебя, только что вылупился, напитанный магией из лей-линии. Магия просочилась внутрь яйца, — Тень коснулась ее своим призрачным огнем. — Маг приказал нам нести дозор. Чтобы охранять тебя. Для Благих укус баргеста — смерть.

И поскольку Кинсли была Благой…

Вот почему Векс так переживал, что баргест мог ранить ее. Несмотря на свои собственные раны, несмотря на то, что он знал, что с ним случится, весь его страх и беспокойство были связаны с ее благополучием.

Кинсли уставилась на Векса сверху вниз. Его грудь поднималась и опускалась от быстрых, неглубоких вдохов, лицо было напряженным, пальцы вцепились в постельное белье, голова безвольно свесилась.

Наклонившись ближе, она провела рукой по его лбу и большим пальцем погладила шрамы в уголке глаза.

— Отдохни, Векс, — мягко сказала она. Она повернулась и начала убирать руку, намереваясь пойти за какими-нибудь принадлежностями, чтобы привести его в порядок, но была остановлена его рукой на запястье. Когда Кинсли снова опустила глаза, она с удивлением обнаружила, что он смотрит на нее.

— Останься, — прохрипел он.

Ее сердце забилось быстрее, а в груди что-то сжалось. Маски, которые он носил в течение их недолгого времени, проведенного вместе, спали, открывая прямой доступ к его душе. Прямой доступ к его боли, его одиночеству, его страху, его нужде.

Его нужде… в ней.

Несмотря на грязь и кровь, она не могла оставить его. Пока нет.

Кинсли повернулась, чтобы лечь на бок рядом с ним, и провела рукой по его щеке.

— Я останусь.

Его глаза закрылись, и напряжение в теле немного спало. Хотя он больше не шевелился, но и не отпускал ее запястье. Его объятия были нежными и в то же время властными, умоляющими и в то же время внимательными, милыми и душераздирающими. Когда подушечка его большого пальца коснулась пульса на внутренней стороне запястья Кинсли, внутри нее разлилось тепло.

ГЛАВА 23

Векс обернулся, ища кого-нибудь, что угодно, но ничего не было видно. Тьма простиралась во всех направлениях, бесконечная и всепоглощающая.

Нет, не темнота. Небытие.

Был ли он… Бывал ли он здесь раньше, в этом месте, которое не было местом? Почему оно казалось таким знакомым?

Ни тепло, ни холодно, ни приветливо, ни зловеще, это было ничто… И все же разве его присутствие не делало это чем-то? Где-то?