Книга Его самое темное желание, страница 107 – Тиффани Робертс

— Может ли быть так, что маг счастлив? — спросила Тень.

— Они счастливы. Этого… достаточно.

Огонь и лед — ярость и горе, боль и печаль — пульсировали в существе Векса.

Этого недостаточно. Было недостаточно.

Вся эта сила, все эти знания, а ты не смог постичь эту простую истину.

Он ждал темноты, небытия и освобождения, которое они принесут, но оно не пришло. Он не знал, как долго стоял у окна, наблюдая за воспоминанием. Не знал, как долго играли музыканты, как долго танцевали гоблины, или как долго дети бродили стаями, подшучивая друг над другом и над старшими. Он не знал, как долго лунный свет освещал деревню под его башней.

В какой-то момент он ощутил новое ощущение прохлады и влажности на губах, языке и в горле. Вода. По капле за раз, утоляя жажду, которую он был не в состоянии выносить. Он знал, что это было не в первый раз, но еще не ощущал так отчетливо.

— Мы все еще здесь, — сказала Кинсли. — Ты все еще здесь.

Еще несколько капель воды скатились ему в горло.

Если бы только он мог шевелить губами. Если бы только он мог выдавить из себя хоть звук, чтобы сказать ей, что он здесь, что он слышит ее, чувствует ее. Если бы только его тело отзывалось на его команды. Если бы только он мог вырваться из небытия и вернуться к ней.

Тепло потекло по его руке, сопровождаемое нежным пожатием; это была рука Кинсли на его руке. Это тепло медленно распространилось по его руке и всему телу, успокаивая затяжную боль. В тот момент он не чувствовал ничего, кроме нее.

Воспоминания давно померкли, окутав его спокойной тьмой, наполненной ее теплом, ее голосом, шепотом ее аромата.

— Кинсли? — спросила Эхо.

— Он начинает выглядеть лучше, не так ли? — в тоне Кинсли звучала душераздирающая смесь надежды и отчаяния.

— Так и есть, — сказала Тень.

— Позаботься о себе немного, Кинсли, — сказала Эхо. — Мы присмотрим за ним.

— Я не могу оставить его, — ответила она, крепче сжимая руку Векса.

Его грудь раздулась, а сердце забилось быстрее.

Моя пара. Моя Кинсли.

Тень говорила с мягкостью и терпением, с которой она вела себя столько, сколько Векс ее знал.

— Если ты не позаботишься о своих собственных нуждах, Кинсли, ты не сможешь заботиться о маге.

— Я в порядке, правда.

— Нам от этого стало бы легче, — сказала Эхо.

— Я… Я не знаю… Он еще не проснулся, и я…

Вексу было жаль ее. Резкость в ее голосе, беспокойство… было больше, чем он когда-либо ожидал.

— Он погружен в глубокий исцеляющий сон, — сказала Тень. — У тебя достаточно времени, чтобы принять горячую ванну, перекусить и немного поспать спокойно. Если веки мага хотя бы слегка дрогнут, я поспешу к тебе с вестью.

В последовавшей тишине Векс почти почувствовал ее нерешительность, почти почувствовал, как ее разум борется сам с собой — битва эхом отдавалась внутри него. Он не хотел, чтобы она уходила, но в то же время не мог вынести мысли о ее страданиях, и меньше всего из-за него.

— Хорошо, — наконец сказала она. — Я возьму что-нибудь поесть и быстренько приму ванну.

Векс смутно почувствовал, как что-то шевельнулось рядом с ним, а затем другая рука Кинсли погладила его по лицу.

— Я скоро вернусь, хорошо? — Кинсли отодвинулась от него. — Я обещаю.

На смену теплу ее тела пришел пронизывающий холод. Векс потянулся к ней, позвал ее, но его тело не двигалось, и голос не слушался. Снова была только чернота, и теперь здесь было невыносимо пусто.