Книга Неукротимый голод, страница 102 – Тиффани Робертс

— Мне это тоже показалось забавным.

Она сделала еще глоток из бутылки и окинула Драккала взглядом.

— Итак, где ты был, незнакомец?

— Работал. Оказывается, я позволял делам накапливаться в течение нескольких недель, пока охотился за определенной терранкой.

Она опустила бутылку, зажав ее между рукой и грудью, и подняла полотенце, чтобы вытереть лицо и шею.

— Ну что ж. И вот я уже начала думать, не бросил ли меня мой большой, свирепый защитник.

Драккал издал низкое, рокочущее мурлыканье.

— Называй меня своим большим, свирепым защитником, кирайя. Мне нравится, как это звучит.

Она усмехнулась и встретилась с ним взглядом.

— Я так и подумала.

Оттолкнувшись от дверного косяка, Драккал сократил расстояние между ним и Шей. Он медленно вдохнул, наслаждаясь ее ароматом.

— Краас кавал, ты была так близко все это время, но я скучал по тебе.

К его удивлению и удовлетворению, она не отодвинулась, когда он провел подушечкой пальца по ее предплечью.

— Я никогда не брошу тебя, Шей.

Что-то промелькнуло в ее глазах, и уголок рта приподнялся в невеселой ухмылке.

— Видишь ли, именно это обещание ты не можешь сдержать. Никто не может.

Она снова обошла его, на этот раз, чтобы пройти в открытую дверь. В ее голосе прозвучали мрачные нотки, как будто горечь сменила ее игривость.

Драккал повернулся и последовал за ней в коридор.

— Ты мне не веришь?

— Все уходят, — она бросила на него взгляд через плечо, — хотят они того или нет. Это не всегда зависит от желаний.

Он нахмурился и попытался проигнорировать ноющую, ужасную боль в груди, возникшую при мысли о том, что он может потерять ее — или быть вынужденным уйти от нее.

— Это не уход, Шей. Бросить кого-то… уйти от кого-то… предать кого-то… это всегда выбор.

Она отвела от него взгляд, но не раньше, чем он уловил сожаление и боль в ее глазах.

— Я знаю.

Он протянул вперед правую руку, схватил ее за предплечье и остановил.

— Посмотри на меня, Шей.

Шей потянула руку, и на мгновение показалось, что она вот-вот вырвет ее и продолжит идти. Но она не вырвалась из его захвата — она повернулась к нему, в глазах горел вызов.

— Что?

— Я хочу, чтобы ты посмотрела мне в глаза и услышала меня, — прорычал он, наклоняясь, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с ее. — Я никогда не брошу тебя. Пока в моем теле есть жизнь, я буду сражаться, чтобы быть на твоей стороне. Клянусь в этом своей кровью.

— И я верю тебе, Драккал, — она коротко рассмеялась и покачала головой. — Ты едва знаешь меня, но я не сомневаюсь, что ты умрешь за меня. А теперь выслушай меня, когда я говорю, что не хочу, чтобы ты это делал.

Разочарование и беспомощность нахлынули на него, и он отгородился от них.

— Ты этого не хочешь.

Ее плечи поникли, и она со вздохом склонила голову.

— Знаю.

Драккал медленно выдохнул, отрезвленный внезапной переменой в ее поведении. Он никогда не видел Шей такой… побежденной. Он ослабил хватку и нежно провел ладонью вверх и вниз по ее руке.

— Кого ты потеряла?

— Родителей.

Взяв ее пальцем за подбородок, он приподнял его, заставляя ее снова посмотреть ему в глаза.

— Расскажи мне о них.

Она сжала губы, выглядя на несколько мгновений так, словно собиралась отказаться, прежде чем вздохнула.

— Когда я была маленькой, папа был моим миром, — тихо сказала она. — Он служил в спецназе, и я думаю, что его подразделение большую часть времени было прикреплено к вооруженным силам Волтурии. Его не было несколько месяцев подряд, но я всегда знала, что, вернувшись домой, он будет проводить все свое время со мной. Он брал меня с собой в походы и учил охотиться, стрелять и выживать, учил меня защищаться. Сражаться, — мягкая улыбка тронула ее губы. — Обычно он говорил, что к двенадцати годам я уже была обучена лучше, чем большая часть постоянной армии ОТФ⁵. Иногда к нему приходили друзья, такие же солдаты, как он, и они тоже учили меня. Среди них были женщины, и я думала, что это так круто… Я хотела быть такой же, как все они. И когда его не было рядом, я была с мамой. Она была по-своему крутой, хотя я не до конца понимала это, будучи ребенком. Она тоже служила, боевым медиком. Мама встретила папу в зоне боевых действий. Спасла ему жизнь от бластерного ранения. Они поженились через пару лет после этого, и как только она забеременела мной… она предпочла меня своей карьере и была с честью уволена со службы, — улыбка Шей погасла, и слезы наполнили ее глаза. — Папа собирался уйти на пенсию, когда мне было семнадцать. Он уже отработал двадцать пять лет, и хотя он был таким же стойким, как всегда, я могла сказать, что он устал. Он был готов к гражданской жизни. Но они умоляли его выполнить еще одно задание, говорили, что у них нет никого, кто подходил бы для этого так же хорошо, как он. И мой отец был из тех парней, которые не могли отвернуться, когда его вот так просили. Он не мог отвернуться от своего долга. Поэтому… он ушел. И я была так зла. Он не должен был снова уезжать, и мама позволила ему. Она не боролась с ним, не требовала, чтобы он остался. Она отпустила его. И… он так и не вернулся.