Книга Дикое желание, страница 38 – Тиффани Робертс

И, насколько он видел, он был единственным в кандалах. У всех остальных, кроме Юри, на шеях были металлические рабские ошейники. Его ограничения имели смысл, хотя воспоминания о пленении были смутными, он знал, что нанес нападавшим серьезные повреждения. Они боялись его.

Чего он не понимал, так это почему на него и Юри не надели эти ошейники. Насколько ему было известно, работорговцы и рабовладельцы довольно часто использовали эти вещи, чтобы держать своих рабов в узде.

Обычно это означало дистанционные удары наравне с электрошоковыми дубинками.

Отсутствие ошейников у Юри и Таргена подтверждали слова Таэраала о том, что он и его команда были контрабандистами, а не работорговцами. Если они решили схватить Таргена и Юри в последний момент, логично предположить, что у них просто не было под рукой запасных ошейников.

К черту разум, прорычала Ярость в глубине его сознания. Мы можем разорвать эти оковы. Освободи нас. Убей их всех.

Яйца Клагара, ты уже вернулась? Похоже, транквилизаторы наконец-то вышли из моего организма.

Кого он дурачил? Ярость всегда была с Таргеном. Даже когда он подавлял ее, даже когда глубоко прятал, она всегда была там — и всегда будет.

Он отвлекся от Ярости, было много других вещей, на которых нужно было сосредоточиться. Например, насколько сильно его мучают кандалы. Он предпочел бы убивать работорговцев или контрабандистов, или кем они там были, черт возьми, этими руками. Другая боль тоже занимала его внимание, как намек на укус, затянувшийся на левом запястье. Это, вероятно, было результатом того, что у него удалили идентификационный чип, точно так же, как у Юри.

Значит, Арк не сможет отследить меня по чипу.

Итак, этот Таэраал был глупым, но не бестолковым. Приятно было это знать.

Было бы легко сосредоточиться и на Юри. Ее маленькое тело идеально прижималось к нему. Кожа была теплой и мягкой, а черные волосы щекотали его грудь и дразнили живот всякий раз, когда она поворачивала голову. Но было только два пути, по которым могли пойти его мысли прямо сейчас, если бы он слишком сильно сосредоточился на ней — и каждый по-своему приводил к Ярости.

Во-первых, они оба были обнажены. Его мучительно влекло к ней еще до того, как он увидел ее обнаженное тело, и влечение только усилилось до невозможной степени, несмотря на текущие обстоятельства.

Она была… восхитительна.

Ее рука расслабилась, когда она спала рядом с ним, позволив мельком увидеть грудь с бронзовым соском. Женственные изгибы, казалось, были идеально созданы для его рук, кожа манила прикосновения языка, и она была прижата к его пульсирующему члену все то время, пока они сидели здесь.

Его эрекция не ослабевала ни на одну чертову секунду, и он удивлялся, как в мозгу осталось немного крови, чтобы произвести хоть одну связную мысль. Это больно, и даже если бы он не мог дотронуться до нее, потребовалось бы лишь небольшое изменение ее положения, чтобы дать ему то, в чем он так отчаянно нуждался.

Может быть, наручники — хорошая идея. Может быть… может быть, они помогут не сорваться.

Он сжал челюсти и заставил себя сделать еще один медленный вдох. Это был опасный путь для блуждания разума, и он сошел бы с ума, если бы оставался в таком положении слишком долго.

Эти кандалы тебя не удержат, сказала его Ярость, услужливая, как всегда.