Книга Приручить дракона, страница 35 – Тиффани Робертс

Он зачерпнул еще воды, как только закончил первую горсть, жадно проглотил ее, а потом взял еще одну, не обращая внимания на воду, стекающую по подбородку.

Фальтирис не пил с тех пор, как много лет назад начал засыпать.

Он глубоко вздохнул и откинулся на икры, уперев руки в бедра. Слабые малиновые волны, струящиеся в воздухе вокруг него, запеклись в его чешуе. Пальцы драконьего укуса поползли вверх по его позвоночнику, вызвав еще одну вспышку в его сердце, но боль в паху — хотя она все еще присутствовала — была терпимой. Его человек дал ему достаточно облегчения, чтобы он мог ясно мыслить.

Достаточно ясно, чтобы понять, что такая ясность не продлится долго, пока комета все еще где-то там, наверху, купая мир в своей силе.

Прежде чем он рискнул снова поддаться жару, было еще одно дело, которое требовало его внимания, о котором ему напомнили после питья — еда. Его последняя еда была так же давно, как и его последняя выпивка, и в животе у него все сжалось от голода.

Фальтирис встал. Поддерживать равновесие становилось все легче. Взаимосвязь между его телом, крыльями и хвостом постепенно становилась очевидной, и он учился противодействовать неуклюжести этой формы. Он отвернулся от реки и зашагал вперед. Прежде чем он понял, что делает, он поднял сумку человека. К нему прилип ее запах. Он застонал и вдохнул запах из воздуха.

Ему потребовалось несколько минут, чтобы порыться в ее вещах. Он узнал в большинстве тканей предметы одежды и знал, что некоторые предметы были едой, но многие инструменты внутри были ему незнакомы. Какая нужда была дракону в таких вещах? Они были не более чем средством поддержки вида, слишком слабого, чтобы выжить самостоятельно, вида, который мог быть убит такими безобидными и обыденными вещами, как пребывание на солнце.

Его нога наткнулась на что-то, когда он двинулся, чтобы уйти. Он наклонился, чтобы поднять предмет. Это был кожаный мешок, мочевой пузырь, внутри которого плескалась жидкость. Вокруг он был обвязан шнуром из сыромятной кожи, и был заткнут деревянным цилиндром, вставленным в кольцо из резной кости.

Фальтирис поправил сумку, чтобы откупорить мешочек, поднести его к носу и понюхать содержимое. Вода. Вставляя пробку на место, он не мог не вспомнить человеческие города, которые когда-то стояли в колеблющемся зное Заброшенных песков, каменные здания, которые были сгруппированы вокруг оазисов, вдоль берегов рек и вблизи пойм.

При всех своих недостатках люди были упорны и изобретательны.

Он бросил пузырь с водой в сумку, которую закрыл и перекинул через голову и одно плечо. Его человек, вероятно, была бы рада увидеть, что ее вещи возвращены.

Уголок рта Фальтириса дернулся.

Он подавил эту улыбку целеустремленным хмурым взглядом, подчеркнув ее рычанием. Он не стал бы принимать во внимание ее счастье и не стал бы из кожи вон лезть, чтобы угодить ей.

Но его губы все еще покалывало от вспомнившегося ощущения ее рта, такого мягкого и податливого, прижатого к ним, и в его сердце вспыхнул огонь.

Его хмурый взгляд исчез. Он сказал себе, что это из-за замешательства — с чего бы ей хотеть соединить их рты? С чего бы ей хотеть соприкоснуться их губами? Все, что имело значение, — это встреча их тазов, скольжение его члена в ее канале. Какое отношение ко всему этому имеют рты?