Книга Ткач, страница 69 – Тиффани Робертс

Сердца замерли, когда он увидел разложенные в пространстве предметы — содержимое его сумки. Видела ли она? Обнаружила ли она его брачный дар? Внутри него снова разлился жар, совершенно отличный от прежнего, пробирающийся под кожу и ускоряющий пульс.

Взгляд Рекоша упал на кожаный сверток, все еще лежавший точно так, как он его завязал.

Нет. Она не видела.

Каждый раз, когда он собирался преподнести ей свой подарок, заявить о себе, вмешивалась судьба. И теперь, когда они были одни, когда Ахмья наконец принадлежала только ему, он не мог этого сделать.

Было бы так легко произнести эти слова, подарить ей платье. Наконец-то увидеть ее одетой в его шелк.

Но он знал, что поступить так означало бы отказаться от того контроля, который ему удалось вырвать у самого себя. Зрелище, как его шелк ласкает ее гибкое маленькое тело, разрушит хрупкую сдержанность, и инстинкты, которые он только что усмирил, снова вырвутся на волю. Он спарится с ней. Не будет ни сопротивления, ни отрицания. Какая-то часть его жаждала этого.

И все же он не мог, не хотел им подчиняться. Он не стал бы рисковать причинить вред своей Ахмье.

Он подождет еще немного.

Жар покинул его вместе с медленным, едва контролируемым выдохом.

— Я достала все из твоей сумки, чтобы оно могло высохнуть, — сказала Ахмья, обходя его сзади. — Я… надеюсь, ты не против?

Рекош повернул к ней лицо. Она стояла рядом, длинные черные волосы рассыпались по плечам, прикрывая маленькую грудь, а руки беспокойно теребили живот. Даже ее крошечные пальчики на ногах, такие странные и в то же время такие восхитительные, шевелились на земле.

Возможно, ему следовало испытывать стыд за то, что он не смог позаботиться о своих вещах, но он мог только гордиться ею.

Его жвалы изогнулись в улыбке.

— Да. Это хорошо, Ахмья. Ты сделала то, что должен был сделать я.

— Ты был истощен и ранен, — нахмурившись, она указала на его левую переднюю ногу. — Ты все еще ранен.

— Небольшая рана, — сказал он с придыханием. — Могло быть и хуже.

— Но ты не можешь наступать на нее, Рекош.

Ахмья наклонилась и подняла одно из из своих шелковых одеяний, но не раньше, чем Рекош заметил легкую дрожь ее нижней губы и слезы, навернувшиеся на глаза. Она подошла ближе, лавируя между его левыми ногами, и накинула влажный шелк на заднюю часть его тела, вытирая воду со шкуры.

Из его горла вырвалась тихая трель. Никто никогда не заботился о нем подобным образом, по крайней мере, с тех пор, как он был птенцом, но чтобы Ахмья делала это для него…

Это было то, что пары делали друг для друга. Простой, интимный способ служить друг другу. Показать свою заботу.

— Ты пострадал из-за меня, — сказала она тихим и безжизненным голосом. — Эти звери напали из-за меня.

Рекош повернулся к ней, взяв за подбородок одной рукой и заставив посмотреть на него. Ее глаза заблестели, и слезы, которые собрались в них, потекли по щекам. Он не хотел видеть ее слез. От этого все внутри него сжималось и переворачивалось, весь мир казался неправильным.

Он издал огорченное жужжание.

— Не из-за тебя, Ахмья. Потому что они были голодны. Потому что мы были одни. Потому что я плохо смотрел, — он провел костяшками пальцев по ее щеке, вытирая одну из сбежавших слез. — И мы упали из-за меня.

Ахмья покачала головой, прижимая шелк к груди. Отпустив ткань, она обвила пальцами его запястье, потянув его руку вниз.