Книга Скиталец, страница 18 – Тиффани Робертс

В большей степени район Ботов, было местом вопиющим проявлением неповиновения Пыли. Возвращение к эпохе, которую никто не помнил. Эпоха до того, как сломленные люди сновали по разрушенному миру. До того, как грязь проникла во все, до того, как металл заржавел, а электронные умы пришли в упадок вместе с ним.

Люди, металлические и органические, были разбросаны на стульях. Некоторые сидели небольшими группами за столами, но большинство находились вдоль сцены. За стойкой бара стояли два синта, одна из них — высокая женщина в обтягивающем платье, подчеркивающем ее фигуру. Если не считать пульсирующего ритма музыки, в заведении было тихо. Ни разговоров, ни приветствий. В одном углу обнаженная женщина чувственно извивалась на коленях мужчины, но остальные посетители просто смотрели на сцену восторженными, голодными глазами.

Ронин сел за пустой стол, обратив свой взгляд к сцене.

Две женщины танцевали на противоположных концах, покачивая бедрами, проводя руками по обнаженной коже и накрашенным губам, поглаживая кончики сосков.

Что-то шевельнулось внутри него. Он долгое время обходился без сексуальной стимуляции.

Женщина слева двигалась с неторопливой точностью. Ее кожа была безупречной, изгибы щедрыми, груди упругими. И ее лицо было идеально симметричным. Синт. Она поймала его взгляд, улыбнулась и сжала свою пышную грудь.

Ронин посмотрел на другую женщину. По сравнению с ней, ее движения были хаотичными, меняясь в направлении и скорости. Едва заметное движение мышц под ее кожей и намек на ребра по бокам говорили о том, что она человек. Ее груди были меньше, а по внутренней стороне правой руки тянулись бледные шрамы. На животе, возле пупка, была родинка, и еще одна — на внутренней стороне бедра.

Наблюдая за ней, он выделил дополнительные внутренние ресурсы для составления карты ее движений. Должна была быть закономерность, должен был быть способ их предсказать. Минуты проходили во мраке; забытые, незначительные минуты, в которых доминировали гудящая музыка и дразнящая плоть. Молчаливые мужчины — и время от времени женщины — бросали предметы на сцену к ногам танцоров, нарушая окружающий ритм.

Хотя у нее не было предсказуемого рисунка, у нее было несколько подсказок. Ее движения были простыми, чувственными и, в конечном счете, повторяющимися. Когда она скользнула руками вниз, вдоль боков, и на долю секунды заколебалась, это означало, что они вот-вот сомкнутся над ее лобком. Если бы она не колебалась, то вместо этого провела бы ладонями по своим бедрам.

Выдала бы женщина в хижине такие признаки, будь у него достаточно времени, чтобы понаблюдать за ней? Он не мог знать.

Он проанализировал их формы; эта женщина была немного выше и казалась более упитанной, хотя у рыжей из хижины было больше мышечного тонуса на икрах. У обеих были длинные ноги и тонкие талии.

Но они танцевали совершенно по-разному.

Ронин навел оптику на лицо танцовщицы. В тех редких случаях, когда она открывала глаза, она бросала на толпу лишь беглый взгляд, прежде чем уставиться в потолок или стену. Ее губы были слегка приоткрыты, как будто в возбуждении, но это не отразилось на остальном выражении ее лица. Ронину доводилось видеть, как человеческие тела реагируют на сексуальные стимулы. На ее щеках не было румянца, ни один мускул не напрягся в ответ на ее удовольствие, ни малейшего движения на ее пассивном лбу.