Книга Скиталец, страница 64 – Тиффани Робертс

— Шайенн не представляется достойным пристанищем для пятилетней девочки, которая осталась одна, — как она выглядела в этом возрасте? Насколько она изменилась с тех пор?

Она откинулась назад, положив руку на живот.

— Однажды я плакала, потому что у меня болел живот. Мама всегда говорила мне смириться, поэтому я никогда не плакала, когда она была рядом. Но на этот раз я ничего не могла с собой поделать. Просто было так больно, — нахмурившись, она снова двинулась вперед, скрестив руки и положив их на край стола. — Табита нашла меня и спросила, почему я плачу. Она была на несколько лет старше и уже около года жила самостоятельно. Она собирала мусор, как могла, и я думаю, что кто-то из взрослых сжалился и иногда помогал ей.

— Так вот, она села рядом со мной и обняла меня, потому что я просто не могла перестать плакать, даже чтобы ответить ей. Но она знала. Даже без моих слов она знала, что я одинока и голодна. Она обняла меня и через некоторое время дала мне картофелину из своего кармана. Это… это была вся еда, которая у нее была на тот момент. И она сказала мне, что мы сестры и что она всегда будет заботиться обо мне.

Она мягко улыбнулась, в ее глазах появились слезы.

— Я никогда не забуду тот момент. Я думаю…Я знаю, что это был первый раз, когда я почувствовала, что кто-то заботится обо мне. Впервые в жизни я почувствовала, что меня любят.

Улыбка исчезла с лица Лары, и она снова встретилась с ним взглядом, нахмурив брови.

— Мне нужно найти ее, Ронин. Она — все, что у меня есть.

Многослойных эмоций в ее голосе и выражении лица было больше, чем он мог расшифровать. Страх, печаль, решимость, привязанность… одиночество? Одиночество было знакомо Ронину; он так долго бродил по Пыли в одиночестве, никогда не задерживаясь надолго на одном месте, никогда не заводя прочных отношений.

Каково это — иметь партнера, делить свое существование с другим человеком?

На что это похоже?

— Я сделаю все, что в моих силах, Лара.

Она сказала ему, что боты делают то, что им говорят, и он намеревался что-то сделать. Не из-за программирования, не потому, что такова природа его вида… а потому, что он хотел помочь ей. Его главным желанием уже давно было определить свое истинное предназначение, но в отношении этой женщины его желания становились все сильнее.

Она закрыла глаза и откинулась на спинку стула, выдыхая. С облегчением. Означало ли это, что она немного доверяла ему? Что она верила, что он доведет дело до конца?



— Хорошо, — сказала она наконец, открывая глаза. — Думаю, после всего, что ты сделал, мне лучше выполнить свою часть сделки. Я делаю это здесь?

Образы Лары, танцующей в своей хижине, мелькали в его процессоре, каждое движение было навечно обрамлено приоткрытой дверью, через которую он наблюдал. Даже если бы она исполнила тот же танец сейчас, он знал, что каждое движение было бы неуловимо другим, каким-то образом отражая ее текущее душевное состояние.

— Где тебе было бы удобнее всего?

— Здесь, — она быстро встала и прошла в относительно свободную часть кухни, проводя пальцами по столешнице. — Итак… у тебя есть какая-нибудь музыка?

— Нет. Я думал, она будет твоей собственной.

— Конечно, ты это запомнил.

— Я помню все.

Ее щеки покраснели, прежде чем она отвела взгляд. Все. Непрошеный образ ее на полу в ванной вернулся, и он понял, что неудачно подобрал слова.