Книга Я буду твоими глазами, страница 106 – Александра Неярова

Та впиталась в землю, устремилась к корням древ и к дремлющим в оковах ворожбы семенам, насыщая каждое светлой силой и мощью. Разрушая тёмное колдовство и даруя новую жизнь.

Там, где на землю падали капли слëз, словно брызги живой воды, стала пробиваться трава, пуки цветов и молодая поросль тонких кустов с деревцами.

Скрипели и рушились обломки изб, на их месте разрастался зелёный ковёр, заполоняя всё пепелище молодым леском.

А вокруг острога рядом с могучими вековыми деревьями с трухлявой корой вырастали стройные берёзы, клёны, ясени и в отдалении ели. Омолаживалась чащоба, возрождалась мать сыра земля…

Кто бы увидел, глазам своим не поверил.

Вода в Живице вновь сделалась прозрачной и голубой. Бодренько побежали ключи сквозь лес и к степям, разнося добрые вести о том, что пало заклятье с древлянской земли. Русалки и прочая лесная нечисть уж постараются, разболтают.

Когда Верея распахнула глаза, вокруг неё стеной возрос лес, сочно и зелено-зелено! Вскоре сюда вернутся птицы и зверьё, наполнят эти места пением и жизнью.

И так легко-легко на душе стало, как никогда прежде.

Груз вины с плеч скатился, отпустила гложущая изнутри боль и отчаяние. Получилось. Смогла. Вздохнула Верея полной грудью, поднялась, но пошатнулась и спиной к белесому стволу берёзы прислонилась, сил-то немерено ушло.

Легкий порыв ветра коснулся плеча, будто чья-то призрачная рука. Светлокосая улыбнулась, узнала – матушка Ясна это, пришла попрощаться.

Души родичей отныне свободны. В шуме ветра и листвы чудились их голоса - благодарили.

Напоследок Ясна дотронулась тёплым потоком воздуха до живота, и девица обомлела, наконец ощутив то, что не поняла ранее за своими терзаниями.

Верея задрала голову к куполу крон леса, за ним виднелось ясное безоблачное небо. В глазах ведуньи блестели слезы, а в груди, как цветок, распускалась радость.

Род древлянский не прервётся. Она больше не была одна, ей есть ради кого жить…

Верея вышла из леса и спустилась по пологому холму до зарослей камыша, а там и к песчаному бережку Живицы выбралась. Склонилась над серебристой гладью речки, почерпнула в ладони прозрачной водицы и омыла лицо.

Хорошо как! Свежо.

Плеск рядышком увидела, затем ещё и ещё – вот и рыбка вернулась! «Ква-а», – в камышах лягушки заквакали, завозились, запрыгали.

А в небе курлыканье послышалось, Верея голову подняла взглянуть, что там твориться, и аж прищурилась от лучей яркого солнышка. Чуя светлую ворожбу, по небу, обгоняя белёсые облака, птицы скопом к лесу слетались, а прямо по земле к опушке бежали белки, зайцы, лисы, волки и мелкое зверьё.

Вернулось всё на круги своя. Так, как и должно быть…

– Кьë-ок! – сокол, друг её верный, громко и тревожно заклекотал – предупреждал об опасности.

Верея на ноги вскочила, заозиралась по сторонам да так и замерла, взгляд выхватил горбатую фигуру на пригорке. Нутром девица догадалась, кто сюда смел пожаловать – Агидель, ведьма заклятая.

Вот и свиделись они с ней в Яви.

Взобралась светлокосая на холм, настороженно наблюдая за старухой, не боялась её Верея, сильнее неё во стократ стала.

Встали супротив друг друга, схлестнулись острыми, как кинжалы, взглядами. Две противоположности – день и ночь, свет и тьма.

Первой молчание нарушила Верея:

– Как посмела ты ступить на эти земли? Убирайся, не рады тебе здесь! – хлестко, со сталью в голосе проговорила, вздернув вверх подбородок.