Книга Я буду твоими глазами, страница 29 – Александра Неярова

Мужчина остался лежать в одних плотных кожаных штанах. Ещё раз поразилась размерам этого великана и, стараясь особо не таращиться на обнаженную грудь с мелкими русыми волосками, промыла все глубокие и помельче борозды от когтей. Очистила каждую от грязи и свернувшейся крови с гноем, туго перевязала лоскутами ткани поверх целебной кашицы из трав.

Знатно косолапый его отходил! Крови потерял не мало, а живуч оказался. Принесло же его на её голову…

Сходила в сени, где висели пучки сушеных временем трав у бывшей хозяйки избы, сорвала один и добавила к нему суховеи из своих запасов. Подожгла и тут же затушила, стала водить чадящими веточками над лежащим мужчиной, вслух проговаривая молитвы. Всегда те помогали и ускоряли заживление.

Как закончила, смочив тряпицу в прохладной остывшей воде, обтёрла пот с верхней половины его тела. К этому времени жар чуть спал, и суровые черты лица воина расслабились.

Верея склонилась над ним. Потянула ладонь к повязке, желая посмотреть что у него с глазами, но тонкое запястье вдруг перехватили стальные пальцы.

– Не смей! – рыкнул он, очнувшись.

Так получилось, что незнакомец дёрнул её на себя, и Верея, потеряв равновесие, упала ему на перевязанную грудь. Мужчина приглушённо застонал от боли и замер, ощутив мягкость изгибов молодого тела.

– Ты девица что-ли? Не старуха? – казалось, он порядком озадачился, словно ожидал найти в избе как раз старуху. Вероятно, прежнюю хозяйку.

А Верея не знала, что ему ответить, оцепенела и словно язык проглотила.

Воин провёл зачем-то пятерней по спинным позвонкам и спустил ладонь немного ниже поясницы на упругие полушария, отчего Верея пуще зарделась и еле слышно ахнула.

Одна её рука лежала на груди, где тяжело и сильно ухало мужское сердце.

– П..пусти! – пискнула, окончательно растерявшись. – Я же… я промыла твои раны. Они вновь откроются, если не прекратишь напрягать мышцы.

– Коса длинная и шелковистая, –хворый молодец совершенно не слушал её смущённый лепет, он продолжал изучать свою спасительницу.

Поднялся по переплетению косы вверх к голове, перебрался на подбородок, кончиком указательного пальца губ нежных коснулся.

Верея догадалась, что он всё ещё бредит.

Отвар. Нужно дать ему отвар из одолень-травы, пока он в состоянии его проглотить. Переборов стеснение, после горячки мужчина вряд ли вспомнит, как лапал её, Верея спросила:

– Как твоё имя?

Молодец почему-то задумался, и спустя непродолжительное молчание соизволил ответить:

– Яробором меня зовут.

– Отпусти меня, Яробор, – прошептала сипло, близость полуобнажённого мужчины её пугала. – Тебе нужно выпить снадобье.

– А не отравишь, колдунья? – рот его исказился в усмешке, за которой крылась боль.

– Я бы могла убить тебя уже сотню раз, пока лечила раны.

– И то верно… – тихо ответил, разжимая оковы на юном теле, и вновь провалился в пучину горячки.

И тем не менее Верея смогла залить ему в глотку отвар из кувшинок, что дала ей хозяйка реки Ветрана. Ложку за ложкой, проливая капли, но влила в Яробора нужное количество.

Вот и пригодился венок.

Сделав это, Верея доковыляла до узкой лавки, улеглась прямо на голые доски, да так и заснула утомлённая.

В эту длинную и тяжёлую ночь кошмары её не мучили.

Поздним утром Верею разбудило щебетание птиц за окном. Солнечный свет уже во всю проникал в окна и во все щели ветхого жилища.