Книга Я буду твоими глазами, страница 46 – Александра Неярова

– И как только тебя батька с матушкой отпустили? Одну, в такую глушь дальнюю! – проворчал княжич, расслабляясь. Гнев и то другое щемящее в груди чувство уходили. – А братья старшие или… суженый почему не воспротивились?

Момент подвернулся подходящий, чтобы выведать про девицу что-нибудь. И узнать заодно, свободно ли её сердце.

А Верея почему-то молчала. Спустя несколько долгих напряжённых минут, она тяжело вздохнула и промолвила тихо:

– Нет у меня никого. Сирота я… ой, – обдумала, в чём призналась практически незнакомому мужчине, и испугалась.

Вот глупая! Руки её на поверхности стола мелко задрожали, по прямой спине скользнул озноб. Она ведь призналась в том, что у ней нету сильных защитников, вздумай Яробор надругаться над ней!

Конечно поступить с ней плохо он вряд ли посмеет, но опасение уже закралось в мысли червячком сомнения, несмотря на благородство княжьего воина. Да и Грознега о нём хорошо отзывалась…

Вдруг большая рука Яробора накрыла её маленькую дрожащую ладошку.

Княжич ругнулся про себя, почувствовав её страх. Она боялась его! Хотела даже одёрнуть руку, но он удержал и, прочистив горло от вставшего поперёк кома, мягко сказал:

– Прошу, Верея, не бойся меня. Я не обижу тебя. Мне жаль, что у тебя нет родичей. Я в неоплатном долгу перед тобой и никогда не сделаю ничего плохого.

Слова Яробора звучали вполне искренне. Верея поверила и кивнула. А потом мысленно хлопнула себя по лбу, он же мог видеть её кивка!

– Х.. хорошо, – произнесла вслух. Как горячо от его пальцев! Попыталась высвободить руку, мужчина не стал удерживать, отпустил. – Я тогда пойду. Мне на охоту надо, а потом в деревню схожу, вещи и крупы с мукой на шкурки обменяю.

– Постой, Верея. Подожди, – княжич встал и прошагал к углу в сенях, где его котомка походная лежала. Порылся в ней, зазвенел чем-то, и вскоре воротился к ней.

На стол перед ней с бряканьем бухнулся небольшой тёмный мешочек.

– Вот, здесь достаточно, чтобы купить у сельчан всё, что нужно. А избу я сам тебе починю. – Посторонних мужиков здесь он терпеть не намерен.

– Но…

– И никаких возражений. Считай это моей благодарностью и платой.

– Спасибо, Яробор.

– Может, мне с тобой пойти? А то мало ли, проблемы возникнут с деревенскими, – не хотелось княжичу её одну отпускать к чужакам. Вдруг кто приставать начнёт или собака кинется.

– Не нужно. Я сама справлюсь и постараюсь не задерживаться.

– Ладно. Но если кто вздумает обидеть… ты предупреди, что у тебя есть не муж, так защитник, который шею и бока с радостью намнёт желающим! – грозно буркнул молодец, отчего Верея улыбнулась.

– Так и сделаю, – пообещала, поднимаясь с лавки, и пошла собираться.

Белозёрка встретила Верею суетой. Подходил к концу период сенокоса и начиналась жатва. Рожь поспела. Несмотря на то, что вчера дождь прошёл, ныне на небо выкатилось жаркое солнце и с позднего утра начало нещадно палить лучами, землю прогревать.

Люд отпраздновал летний перелом солнца, потанцевал на празднике Купало и за работу в полях принялся.

Косили траву на сено для скота и личных нужд. Начинали с рассветом по росе, в рань легче косой орудовать.

На дальние луга и поля люд с бабами, девками и грудными младенцами на несколько дней выезжали. Дома старики оставались за скотиной с дворовой птицей приглядывать, да за избами. А те кто помоложе в полях ночевали. Располагались станом около реки или ручья в тени деревьев, устраивали шалаши и оставались там до конца сенокоса. В котелках, подвешенных на жердочках, варили обед и ужин.