Книга Я буду твоими глазами, страница 44 – Александра Неярова

Но прежде чем снять грязное платье, сперва Верея покосилась на Яробора. Щёки окрасил румянец. Он вроде как ещё спал, заложив одну руку за голову, а вторая покоилась на плоском животе. Его грудь ровно вздымалась и опадала в такт дыханию.

Присутствие постороннего мужчины в клети не давало расслабиться и приступить к мытью. Верея раздосадовано шикнула на себя. Да что она в самом деле? Даже ежели он проснётся, то ничего не увидит.

Но поймет ведь, чем она занимается! И в каком находится виде рядом с ним.

И всё-таки переступив через стыд, Верея стащила с себя исподнюю рубаху и верхнее платье. По спине и голой груди сразу пробежал озноб утренней прохлады, взяв тряпицу, Верея смочила её в горчеватой воде и стала водить по своему телу, смывая пот и грязь минувших дней. Постепенно она увлеклась наведением собственной чистоты и забыла о Яроборе.

***

Княжич не спал.

Его разбудил шум и плеск воды совсем рядом и тихое девичье дыхание. Его раны уже почти не доставляли неудобств, немного побаливали и саднили, но уже не так как в первые дни после нападения зверя. Чудодейственными настоями отпаивала его молодая ведунья.

Поначалу он хотел окликнуть Верею и пожелать доброго утра, но потом внимательнее прислушался к звукам вокруг него, и тело его напряглось, когда он понял, что девица мылась.

Возможно, она стояла рядом с ним совсем обнажённая…

Боги! Даруйте ему побольше терпения и сил оставаться равнодушным. Он старался контролировать дыхание, делая медленные глубокие вдохи и выдохи, чтобы не выдать себя и не испугать этим Верею.

Грёзы его разыгрались не на шутку. Чресла налились, заныли приятной тяжестью неудовлетворенного желания.

Княжич представлял, как Верея проводила тряпкой по своей молочной коже. По предплечьям вверх к плечам, на тонкую шею и дальше скользила ниже к налитым грудкам, тёмные ягодки у которых стянулись в чувствительные горошины от прохлады.

А затем тряпка двинулась к крутым бёдрам и ногам…

Да он завидовал этому треклятому куску льна или что там у неё было в руке! И ненавидел, так как в этот миг жаждал оказаться им.

О-о, он бы с удовольствием заменил тряпку своими большими мозолистыми ладонями. Повёл ими по узкой спине, любовно огладил бы углы лопаток. Руками бы своими талию хрупкую обхватил, а опосля двинулся вверх и мягкие холмики ладонями накрыл. К трепещущей синей жилке на шее губами прикоснулся.

Осыпал горячими поцелуями нежную кожу плеч. Вздохи и стоны Вереи послужили бы ему наградой. Прижался бы к девице сзади. Круглым задом она ощутила бы, что творит с ним.

В штанах княжича стало невыносимо тесно. Рука на животе сгребла в кулак мешковину, которой его заботливо укрыла светлокосая ночью.

И хорошо, так она не увидит и не узнаёт, как он хочет её.

Опомнившись, он заставил себя разжать ладонь. Пусть девица думает, что он так и спит!

А образы перед мысленным взором униматься не желали. Эта была мука – слышать, представлять и не иметь возможности дотронуться. Княжич показал бы Верее свою страсть и голод, невинная искусительница познала бы истинное наслаждение от сладостных ласк.

О, он бы постарался для неё на славу!

Сдавил пальцами крутые бёдра, грудки с алыми бусинами одной рукой приласкал, а пальцами другой проложил дорожку вниз в развилку, где крылось сокровенное местечко каждой женщины. Стал играть там и поглаживать.