Книга Я буду твоими глазами, страница 42 – Александра Неярова

С трудом она пододвинула широкую лавку поближе к печи рядом к большому сундуку под навес досок полати, затащила поверх лавки смятую тяжёлым мужским телом лежанку с пола. Если протечёт вдруг крыша, так меньше на них с Яробором попадет.

Оценила свои труды и головой покачала, полезла по лестнице наверх, посмотреть что на полати хранится. Некогда сушеное сено, превратившееся в прелую солому, пучки трав, горшки и утварь старая. Лапти. Какие-то тонкостенные ящики.

– Что ты там ищешь? – поинтересовались снизу.

– Второй тюфяк или что-то, что сойдёт мне за лежанку.

– Верея, возьми ту, на которой я спал.

– Нет. Ты ранен, тебе нужнее.

– Но я могу и на лавке… – возразил Яробор, однако Верея его перебила:

– В твоём состоянии удобства важнее. Быстрее раны заживут, здоровым ты мне больше пользы в хозяйстве принесёшь. – Щёчки Вереи мигом покраснели, когда до неё дошло, что она ему сказала.

В хозяйстве… будто они вместе жили, как семья настоящая.

– Гм, если ничего не найду, так на сундуке посплю. Не зима, не замёрзну. И не неженка вовсе я.

Княжич внизу скрипнул зубами. Ненавидел он ощущать себя беспомощным и немощным.

Девица на мягком ложе ему спать велит, а сама на жёстких досках маяться будет. Совесть елозила неприятным зудом под кожей, а ведь предложи он Верее лечь с ним на тюфяк, откажет! Не так поймёт, подумает, что приставать вздумал.

Искомого Верея на досках полати не нашла. Зато попалась ей одна интересная вещица – припрятанные в ящике, бережно уложенные в холщовый мешочек резы древлянки. Что ж, пригодятся.

Оставила их пока там, а сама спустилась и полезла в сундук за ранее примеченным тулупом и рушником. Хоть что-то. Сходила в сени и вытрясла их на пороге от пыли и травинок полыни, что бабка положила в вещи от грызунов.

Горьковатый запах и затхлость не выветрились до конца, но лучше уж на нём бока мять. Всё мягче.

– Давай спать укладываться, Яробор.

…Верея спала пока не почувствовала сквозь сон, что кто-то пристально смотрел на неё, раскрыла свои тяжёлые веки. В избе было ещё по-прежнему темно. Унылый дождь не прекратил барабанить каплями по соломенной крыше, а раскаты грома эхом доносились издалека.

Огонь в печи ещё горел, согревая клеть и разбавляя светом копошащийся в углах мрак. Домовой принял угощение, запечный дух следил за пламенем. Прежде чем лечь спать на сундук, Верея оставила на загнётке для домового часть приготовленной еды, чтобы не озоровал и был добр к новой хозяйке. Да обещала в скором времени дом в порядок привести. Съестное пришлось ему по нраву. Принял её дух.

Сбоку послышался глубокий вздох.

Яробор спал на скамье напротив неё, повернув лицо в её сторону. Морщины его разгладились, губы чуть приоткрылись, из-за ран и сдавливающих грудь повязок ему тяжелее дышалось. Сейчас в ночи воевода князя выглядел таким расслабленным и умиротворённым, что совсем не походил на сурового вояку.

Верее всё-таки удалось уговорить мужчину, что лежанка ему нужнее, чем ей, хоть и понимала, что этим задевала его гордость.

Однако не он смотрел на неё. Ощущение чужого взгляда не пропало.

– Ну, здравствуй. Внуча моя.

Мурашки поползли по плечам и спине Вереи от знакомого голоса. Она повернула голову туда, откуда доносился звук, и увидела в полумраке сгорбленную фигуру старушки, сидящую за столом.