Книга Я буду твоими глазами, страница 65 – Александра Неярова

К Макошь все повернулись. Та погрустнела и ответила, что закон для всех одинаков. Жизнь за жизнь добровольно надо отдать. Кто-то должен добровольно отправиться в Навь, тогда душа Ягини может вернуться в тело. Велес не раздумывая заявил: «Свою отдам». Горевал и молвил о том, как мало довелось пожить его возлюбленной, как мало видела она солнце.

Только сказал эти слова, как вдруг заметил лёгкий румянец, появляющийся на лице красавицы жены, открывающиеся глаза, в которые не мог насмотреться. Сам же Велес ощущал, как холоднее становится его тело, выпуская из себя жизнь.

Он исчезал, словно роса на стеблях травы, а в последний момент потянулся к Ягине: «Жди меня. Вернусь я к тебе». И растаял, как тает утренняя роса, впитавшись в землю.

Отправился Велес в Навь, но овладела тоска его сердцем, и пошёл он дорогами тёмными, путями печальными, от Земли и Яви далеко лежащими. Долго так он блуждал в Нави и потерял-таки себя.

А Ягиня тосковала, верность хранила и ждала его в тереме у Трех Миров, где от дома тянулись корни всех растений на земле, и текли все реки. Рассветы встречала, закаты провожала, у красного солнышка о возлюбленном спрашивала, ветры пытала, но те молчали.

Тогда отправилась она к мудрому Сварогу за советом. Ягиня мечтала встретиться с Велесом, и бог сказал ей, что это непременно случится, но только обличья у них будут разные. Но они всегда будут узнавать друг друга, жить долго и счастливо, пока срок в Навь идти не наступит, а потом снова возрождаться.

Так и случилось. В других телах, в других обличьях, в других кругах жизни они снова были вместе. Частица их вечной любви и по сей день живёт в сердцах людей.

Ягиня и Велес

В путь-дорожку в последующие дни отправиться у Вереи с княжичем не вышло… гуляние под дождем и ураганом даром не прошло.

Верею снова мучил плохой сон.

…Она вновь окунулась в своё прошлое. Скакала по лесу с подруженьками, малым братцем и мальчишками, играя в догонялки и позабыв про малину. То тут, то там слышалось чьё то весёлое ауканье и звонкий смех.

Но вот из чащи за Первудом погнался медведь. Верея защитила дурня, что по глупости забрёл во владения косолапого, прощения за него просила. А мишка как заревел зло, да замахал угрожающе лапами с когтями.

Ветер взвыл, налетел яростным порывом, преклоняя ветви деревьев к земле и комья грязи с суховеем швыряя. Потемнело всё кругом, исчезли фигуры Первуда и Полели с братцем.

Сизый туман от медвежьих лап к ногам Вереи ленты потянул. Холодно сделалось. Озноб тело пробил, у Вереи зуб на зуб не попадал. Тьма во мгле таилась.

Сила колдовская. Злая, нечистая.

Зверь встал на задние лапы, как человек, поднял передние, в когтях лук охотничий со стрелой появился, и нацелился бурый прямиком в оцепеневшую Верею.

– Сестрица, сестрица! Мне страшно, помоги!

Голос маленького братца раздался где-то совсем рядом. Верея заозиралась, но никого не увидела, а повернувшись к косолапому закричала от ужаса.

Вовсе не зверь перед ней стоял, а… тёмная фигура мужчины с горящими янтарными глазами.

Позади убийцы вспыхнуло пламя пожара, пальцы в латных перчатках спустили стрелу. Раздался оглушающий свист…

Опрометью Верея кинулась бежать, Бажена, братца малого, отыскала впотьмах и крепко за руку схватила, вместе они побежали от лютого хищника. Полеля, дочь мельника, с ними наутёк пустилась. Стена леса расступилась, луга показались вдоль речки Живицы.