Книга Я буду твоими глазами, страница 67 – Александра Неярова

Они с княжим воеводой в избе Грознеги. Никого окромя них тут нет.

– Поцелуй меня… – в порыве попросила молодца, хватаясь за полы его рубахи на груди.

Туман страха от сна и медовой водицы, выпитой накануне, лишь раззадоривал, требуя говорить то, на что Верея бы никогда не решилась по ясной голове.

– Поцелуй меня, Яробор!

Ей необходимо понять, что она ещё жива, а ужас кошмара остался позади, в прошлом.

...Посреди ночи княжича разбудило тяжёлое дыхание девицы. Она едва слышно стенала, бормотала что-то невнятное и металась на лежанке. С уст Вереи срывались мучительные стоны и тихие вскрики. Ей снился дурной сон.

Предчувствуя неладное, княжич подскочил со своего тюфяка и подошёл к ней. Окликнул несколько раз по имени, однако ведунья не отозвалась.

Случайно задела в темноте его руку, и Яробору показалось, что он обжёгся о раскалённую сталь. А положив ладонь на лоб Вереи, убедился в своём предположении… Огненный!

Простыла-таки под дождём, бедовая.

Выругался. Медлить было нельзя, иначе лихорадка её сожжёт.

Княжич добрался до печи, подбросил дров и поставил греться воду в котелках. Закрыл ставни на окне, дверь в клеть – надобно создать как можно больше пара, чтобы прогреть девицу и хворь из тела и духа изгнать!

Пожалел, что не было под рукой натопленной баньки да веников берёзовых.

На последней мысли княжич запнулся, не сразу он разумел, что ему предстоит омыть метающуюся в бессвязном бреду ведунью… А это значит, избавить девицу от одежд и прикоснуться к ней.

Боги! За что ж ему все эти наказания свалились?! Мало ему проклятья ведьмы, теперь это.

С силой сдавил кулаки, замерев истуканом посреди клети. Но ничего не поделаешь, придётся переступить через свой завет не трогать её соблазнительного тела. Пережать горло низменным желаниям и таки сбить жар у Вереи. Девица заботилась о нём, пока он был ранен.

Пришло время и ему отплатить добром за добро.

Княжич зажёг лучину, дабы Верея могла видеть в темноте когда проснётся. С хворью один он не управится, травническому делу не обучен. Так ведал кое-что по мелочи, к примеру, каким листом кровь в ране остановить и всё на этом.

Отыскав в избе за печью тряпки, смочил одну в прохладной водице и принялся обтирать горячий лоб, лицо, шею и руки девицы, потряс за плечи чтобы в себя пришла. Указания дала, какой травы запарить. Он в последнем не мастак. Звал и звал Верею по имени, по щекам похлопал, но всё бестолков.

Крепкие силки кошмара спеленали и терзали девицу.

Пришлось скрипнуть зубами и приступить к тому, чего опасался. С горем пополам Яробор содрал с ведуньи насквозь мокрую, пропитавшуюся потом хвори рубаху, и хорошенько несколько раз обтёр пылающее в лихорадке девичье тело прохладной тряпкой.

Старался в этот миг не думать о прекрасных изгибах под своими ладонями и пальцами. Небесная кара!

Верею била крупная дрожь, она сопротивлялась, выкрикивала что-то, Бажена какого-то звала. Покончив с обтиранием, княжич кое-как надел на неё чистую рубаху.

– Оставь меня! Не тронь! – вдруг закричала девица и замахала руками.

Ему прилетело пару оплеух. Яробор рыкнул и навалился на Верею всем весом, утихомиривая разошедшуюся ведунью.

Какие бесы мучают её?!

– Да проснись же ты наконец! – сильнее встряхнул за плечи, и Верея очнулась. Тихим сипящим голоском спросила он ли рядом с ней.