Книга Соленья и варенья от попаданки, или новая жизнь бабы Зины, страница 169 – Ри Даль

Однаако её имя никто не упоминал — ни кухарки, ни слуги, ни даже случайные обрывки разговоров в коридорах. Спрашивать прямо я не решалась: слишком рискованно, слишком опасно. Дворец Влассфоров был как лабиринт, полный глаз и ушей, и одно неверное слово могло всё разрушить.

Я пару раз пыталась обойти замок, выбирая моменты, когда кухня ненадолго затихала. Ходила по длинным коридорам, заглядывала в пустые залы, где гулко отдавалось эхо моих шагов. Но дворец был огромен — бесконечные лестницы, галереи, запертые двери. Я возвращалась ни с чем, только с тяжестью в груди и чувством, что время утекает, как песок сквозь пальцы.

Вечером, когда очередной день подходил к концу, я лежала в кровати рядом с Райли. Мы не касались друг друга — не в том смысле, как можно было бы подумать. Но между нами росло и крепло нечто другое, тёплое, чистое и доброе. Будто мы заново учились доверять друг другу, шаг за шагом, осторожно, как по тонкому льду.

Я повернулась к нему, глядя на тёмный силуэт его лица в тусклом свете свечи.

— Райли, — начала я шёпотом, — я всё думаю про Эллаю. Ту старую няньку. Помнишь, я рассказывала? Она дала мне клинок из драгура, когда… ну, когда всё это началось. Спасла мне жизнь, можно сказать. Я так хотела с ней поговорить, но… ничего. Ни следа, ни намёка. Будто её и не было никогда здесь.

Райли повернулся ко мне, подпирая голову рукой. Его глаза блестели в полумраке, и в них читалась та же тревога, что мучила меня.

— Понимаю, — сказал он, и голос его был мягким, но серьёзным. — Я попробую навести справки. Незаметно, конечно. Может, кто из слуг знает что-то.

Я слабо улыбнулась, но в груди кольнуло. Хотелось разрядить это напряжение, и я, не удержавшись, поддразнила его:

— Что, у Дардэллы спросишь?

Райли замер, а потом удивлённо вскинул брови.

— У Дардэллы? — переспросил он, и в его голосе послышалось искреннее недоумение. — С чего бы вдруг?

Я пожала плечами, стараясь говорить небрежно, но внутри всё сжалось от воспоминаний о её руке на его плече, о том, как близко она стояла.

— Да так, — протянула я, — мне показалось, у вас с ней… м… какая-то особая связь образовалась.

Райли рассмеялся — громко, от души, так, что я даже растерялась. Он покачал головой, будто я сморозила какую-то нелепицу.

— Зина, ну откуда ты это выдумала? — спросил он, всё ещё посмеиваясь. — Дардэлла? Да я с ней и двух слов толком не сказал, кроме как по делу. Ты что, ревнуешь, что ли?

Я вспыхнула, чувствуя, как щёки горят, и отвернулась, делая вид, что поправляю одеяло.

— Ничего я не ревную, — буркнула я. — Просто… заметила, вот и всё.

Он всё ещё посмеивался, но уже тише, и я почувствовала, как его рука легла на моё плечо, мягко, но уверенно.

— Зина, — сказал он, и в голосе его было столько тепла, что я невольно повернулась обратно. — Ты у меня одна такая. Не выдумывай ерунды.

Я только хмыкнула, но в душе стало легче. Может, и правда я накрутила себя. А может, просто устала от всего этого дворцового гадюшника, где каждый взгляд, каждое слово казалось подозрительным.

Мы замолчали, и эта тишина была уютной, почти домашней. Но занавеска в спальню тихо отодвинулась в сторону, и в проёме показалась маленькая фигурка Санны. Её волосы были растрёпаны, глаза блестели от света свечи, а лицо было таким несчастным, что у меня сердце сжалось.