Книга Соленья и варенья от попаданки, или новая жизнь бабы Зины, страница 172 – Ри Даль

Райли, будто не замечая моего холодного тона, продолжал в своём духе, даже слишком фривольно:

— Ну, не кисни, Зина! Скоро будем в дороге, свежий воздух, приключения, — он подмигнул, будто мы отправляемся на пикник, а не везём груз, который может стоить нам жизни. — А там, глядишь, и повеселимся.

Я хмыкнула, не удостоив его взглядом. Он вдруг шагнул ближе, взял меня за руку, и прежде чем я успела отдёрнуть её, поднёс к своим губам и поцеловал — быстро, но с какой-то дерзкой нежностью. Я замерла, чувствуя, как щёки вспыхивают, и выдавила натянутую улыбку.

— Иди, Райли, — сказала я, стараясь говорить твёрдо. — У меня ещё работы полно, не до твоих шуточек.

Он рассмеялся, но в его глазах мелькнула тень обиды. Однако спорить не стал, только пожал плечами и бросил напоследок:

— Как скажешь, моя строгая госпожа.

И наконец ушёл. Я выдохнула, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, и только тогда заметила, что в моей ладони что-то спрятано.

Разжала пальцы — записка…

Маленький клочок пергамента, свёрнутый аккуратно, но так ловко сунутый мне в руку, что я даже не почувствовала.

Вот же Райли, вот же ловкач…

Я огляделась, убедилась, что кухарки заняты и не смотрят в мою сторону, а Санна уже нашла себе новое занятие. Осторожно отошла в угол, где тень от массивного шкафа скрывала меня от посторонних глаз, и развернула записку. Почерк был размашистый, но чёткий: «В саду у старой статуи Целлианы. В полночь.».

Я прижала записку к груди, чувствуя, как сердце замирает от предвкушения. Что задумал Райли? Зачем эта тайна, это место, эта полночь? В голове закружились мысли — то ли он хочет объясниться, то ли что-то важное рассказать, то ли… Я оборвала себя, не позволяя воображению унести меня слишком далеко. Но уголки губ всё же дрогнули в улыбке. Что бы ни ждало меня у той статуи, я узнаю это совсем скоро.

——————————————

Приятного вам чтения!

Ночь опустилась на дворец Влассфоров, словно плащ, сотканный из теней драконьих крыльев. Я уложила Санну спать, аккуратно укрыв её одеялом, и долго смотрела, как её грудь тихо вздымается во сне. Девочка посапывала, обнимая подушку, и я невольно подумала, что ради неё, ради её покоя, я готова пойти хоть на край света. Но сейчас меня ждали в другом месте, гораздо ближе, но, кажется, ещё более загадочном.

Я накинула плащ, плотнее затянула платок, скрывающий лицо, и выскользнула из покоев. Коридоры дворца были пусты, только редкие факелы отбрасывали дрожащие тени на каменные стены, покрытые резными узорами. Воздух пах сыростью и смолой, а где-то вдалеке, за окнами, завывал ветер, будто предвещая что-то недоброе. Я старалась ступать тихо, но каждый шаг отдавался эхом в моей голове, как напоминание о том, что я иду навстречу неизвестности.

Сад у статуи Целлианы был затерян в дальнем крыле дворца, там, где стены поросли мхом, а ветви старых деревьев сплетались в густой полог, почти не пропуская лунный свет. Статуя богини возвышалась посреди небольшой поляны, окружённой колючими кустами, чьи шипы поблёскивали, словно покрытые алацирсом. Сама Целлиана, крылатая и величественная драконица, вырезанная из тёмного камня, смотрела куда-то вдаль, её глаза, инкрустированные драконьим стеклом, мерцали, будто живые. Вокруг статуи вились тонкие струйки вечернего тумана, придавая месту зловещий, но завораживающий вид.