Книга Соленья и варенья от попаданки, или новая жизнь бабы Зины, страница 199 – Ри Даль

Он поднял пергамент, показывая его нам. Я видела строки, написанные чёрными чернилами, но не могла разобрать слов. Но это не имело значения. Я верила ему. Верила, потому что всё, что он говорил, резонировало с тем, что я уже знала, с тем, что чувствовала.

— Похоже, Годфер начал что-то подозревать, — сказал Тарвин, его голос стал тише, но от этого ещё более зловещим. — Полагаю, его убрали. Ну, или он сам ушёл за невозвратную черту… Уже неважно. Теперь у власти Тирам и его мать, но их позиции слабы. Торесфаль трещит по швам. Драконат боится не только не захватить Мирендаль, но и потерять собственное государство. Из-за этого они готовы на любую подлость. Недавно они уже отправили небольшой груз со смертоносными сосудами в Мирендаль.

Райли опустил голову, и я знала, о чём он думает. Это он и доставил тот груз на землю Мирендаля. Конечно, Райли понятия не имел, что везёт — ни тогда, ни сейчас, но это не снимало с него вины. Как и с меня.

— Часть сосудов удалось отыскать и обезвредить, — продолжал Тарвин. — Но часть так и осталась закопанной в неизвестных уголках Мирендаля. Плакучий Туман разносится ветром, и мёртвые восстают, нарушая мирную жизнь мирендальцев. Уже пострадало немало людей, но это не так катастрофично, как если бы ваш груз достиг цели.

Он замолчал, и в шатре снова повисла тишина.

Я чувствовала, как мои руки дрожат, как слёзы снова подступают к глазам. Всё, что я знала, всё, во что верила, оказалось ложью.

Я вспомнила Киору, её боль, её одиночество. Она была такой же жертвой, как и я. Как и Райли. Как и Санна. Мы все были пешками в игре, которую вели Тирам, Дардэлла и Великий Митроил. Они использовали нас, манипулировали нами, заставляли нас нести смерть, чтобы укрепить свою власть. И я… Я чуть не предала Райли. Чуть не разрушила всё, что у нас было. Чуть не потеряла свою семью — ту, что я наконец обрела в этом мире.

Ну, как я могла быть настолько слепой? Как могла не увидеть, что всё, что мне говорили, было ложью? Я вспомнила слова Целлианы: «Ты должна полагаться только на себя». А я доверилась Митроилу, доверилась его обещаниям, его лжи. Я чуть не убила Райли, человека, который стал мне ближе всех. Я чуть не предала Санну, мою девочку, которая назвала меня мамой. И всё это ради чего? Ради призрачной надежды узнать правду о ребёнке, которого, возможно, уже нет в живых? Или ради того, чтобы угодить тем, кто видел во мне лишь инструмент?

Стыд и отчаяние разрывали меня изнутри. Я хотела провалиться сквозь землю, исчезнуть, раствориться в этой бесконечной пустоте, как тогда, когда умерла в своём мире. Но я не имела права сдаваться. Не ради себя, а ради Санны, ради Райли, ради всех тех, кто страдал из-за лжи Торесфаля. Я должна была что-то сделать. Должна была найти способ исправить свои ошибки.

Райли заговорил первым, его голос был тихим, но решительным:

— Милорд, — сказал он, глядя прямо на Тарвина, — пусть наши сожаления мало что значат, мы совершили ошибку, которая не может быть прощена. Но мы можем послужить новой, правой цели. Теперь, когда мы знаем правду, когда всё расставлено по местам, мы готовы сослужить добрую службу и хотя бы отчасти искупить свою вину.

Я посмотрела на него, чувствуя, как моё сердце сжимается от гордости и боли. Он был прав. Мы не могли изменить прошлого, но могли изменить будущее. И я знала, что сделаю всё, чтобы защитить тех, кого люблю, и остановить тех, кто сеет смерть и ложь.