Книга Соленья и варенья от попаданки, или новая жизнь бабы Зины, страница 42 – Ри Даль

Выбор пал на самый неприметный двор, затерявшийся в предгорье, чуть поодаль от других домишек. Он показался мне милым и довольно ухоженным. А ещё туда можно было заехать окольной тропинкой, которая сновала меж растительностью.

Я повела лошадь в ту сторону. При въезде не было ни забора, ни какого-либо иного ограждения. Оградой здесь служил естественный ландшафт. На звук повозки и топот копыт во двор высыпали детки: сразу три штуки — мал, мала, меньше — двое старших девочек и самый крошечный мальчик. Уставились на телегу такими громадными круглыми глазёнками, что я едва сдержала смех. До того они забавные были.

— Дивного солнца! — поприветствовала я, останавливая лошадку. — А хозяева дома?

Дети сгрудились в общую кучу, прижимаясь друг к другу и ничего не отвечая. Все трое худенькие — кожа да кости, но замарашками не выглядят. По крайней мере я после темницы и тяжёлых родов выглядела куда страшнее.

Тем временем из дома вышла женщина. Судя по её лицу, она также встречалась с путниками не слишком часто.

— Дивного солнца, — повторила я традиционное приветствие и спрыгнула на землю. — Я ищу ночлег, устала с дороги. Возьмёте на постой?

Женщина неуверенно кивнула, обняла детей, что-то шепнула им. Возможно, успокаивала, чтобы они не боялись. Я подошла ближе, хотела снова поздороваться с детишками, дабы они перестали стесняться. Я ж ведь с детками знаю, как сладить. Надо просто пошире улыбнуться и расспросить об их важных детских делах. Окинула с головы капюшон своего дорожного плаща, показывая лицо. Но почему-то именно в этот момент все четверо — и мать, и её дети — шарахнулись от меня прочь, словно я несла для них угрозу пострашнее торгаллов.

— Дитя Целлианы… — едва слышно выдохнула женщина.

Она незаметно выписала на тыльной стороне ладони треугольник. А до меня только дошло, что волосы мои в прямом и переносном смысле выдают с головой. Детишки с трудом сдерживали визг. Мать поскорее отправила их в дом. Ускакали малыши без дополнительных уговоров.

Женщина медленно шагнула ко мне навстречу:

— Прилла, — произнесла она сдавленно.

Я догадалась, что это её имя.

— А я — Зина, — представилась ответно. — Клянусь пред оком Целлианы, я не причиню вам вреда.

Прилла кивнула, тоже без особой уверенности.

— Идёмте в дом.

Я пошла за ней. По дороге хозяйка то и дело оглядывалась на меня. Да уж, не только в моём прошлом мире фиолетовые волосы были как бельмо в глазу.

— Нечасто в наших краях гостят Дети Целлианы, — наконец объяснила женщина, ставя на стол кувшин. — Для нас великая честь, — при этом в голосе её не прозвучало ни намёка на радость.

Ох, ты ж, ёшки-кошки!.. Ну, как же я так не подумала, что одним обликом своим могу слишком привлекать к себе внимание? Наверное, как-то подспудно решила, что, раз некрашенные, значит, естественные, а раз естественные, значит, ничего удивительного в таких волосах нет. Но я промахнулась. Первые же встретившиеся мне простые торесфальцы глядели на эти волосы со смесью страха и покорности.

Хозяйка накрыла для меня стол. По моим нынешним меркам, просто шикарный. Достала хлеб, молоко, масло, какую-тягучую штуку, напоминающую мёд — ни Киора, ни тем более я такой снеди не видали. Прилла заметила моё любопытство.

— Это сималь, — пояснила она. — Драконьи слёзы.