Книга Соленья и варенья от попаданки, или новая жизнь бабы Зины, страница 70 – Ри Даль

— Ты поднял бунт?

Райли вздёрнул бровь:

— Когда всю жизнь живёшь среди матросов и гребцов, у тебя появляется немало союзников. А союзники важны всегда и везде, даже если эти союзники тебе чем-то не нравятся, Зина.

Кажется, он на что-то намекал. И, если на то, о чём я подумала, то дело было вовсе не в моей антипатии к Райли, а в моей осторожности.

— Поэтому в Галесе тебя знает каждая собака? — пошутила я, стараясь не тушеваться перед ним. — Ты считаешь, что от любого знакомства может быть польза?

— Конечно. И не только в Галесе. Так что ссориться с работорговцем я не намерен, даже если пока напрямую не сотрудничаю с ним. Всё может измениться в любой момент. А у работорговцев много связей, даже в самых верхах драконата. Никто не знает, куда в следующий раз отправится судно Райланда Колючего. Даже он сам, — Райли заразительно улыбнулся.

А вот у меня пропало всякое желание улыбаться. Потому что я вдруг осознала, кто передо мной.

— Райланд… Колючий?.. — чуть ли не по слогам проронила я.

— О, я вижу, ты тоже обо мне наслышана, — с нескрываемой гордостью заметил он моё изменившееся выражение лица.

Ещё бы мне было не знать. Ведь именно у Райланда Колючего работал погибший Брунар. И, по моим умозаключениям, возможно, именно на судне Райланда меня должны были отвезти на Самариз. Но ведь Райланд убеждал, что не занимается перевозкой рабов… А что, если мою персону ему обрисовали иначе?.. Или, может, Райланд вообще был не в курсе данной операции?..

Увы, я не могла спросить его прямо, собирался ли он перевозить на Самариз некую Киору. Но пальцы у меня тотчас заледенели, даже с учётом стоящей вокруг жары, а по позвоночнику зазмеилась капля холодного пота. Я инстинктивно сжала ладони, в одной из которых удерживала ручонку девочки, отчего она моментально вскрикнула.

— Ох, прости! — постаралась я скорее извиниться. — Это случайно вышло. Хочешь ещё что-нибудь поесть? — я огляделась по сторонам и заметила лавку с какой-то выпечкой.

Однако малышка отрицательно помотала головой. Она мне не доверяла, что легко было понять с учётом её положения.

Тут я ощутила какое-то движение позади: Райли обошёл нас стороной и направился к той самой лавке. Через минуту он уже шёл обратно. И сердце моё замерло от благодарности, когда я заметила в его руках сладкие крендельки. Один он протянул девочке. Она снова упрямо замотала головой.

Райли присел на корточки и ещё раз попробовал её уговорить:

— Возьми, детка. Клянусь своей шхуной, это самые лучшие кринглы* по ту, и по эту сторону Колючего Моря.

Девочка воровато протянула руку и всё-таки взяла угощение.

— Как тебя зовут? — поинтересовался Райли.

Как и мне, малышка не торопилась отвечать.

— Никак, — с набитым ртом прошамкала она. Но потом вдруг добавила: — В Доме звали Санна.

———————

* — кринглы — реально существующая выпечка, которую готовят в странах Скандинавии.

«В Доме…» — так выразилась Санна, и в данном случае это могло значить лишь одно. Отчего сердце моё ещё больнее сжалось. В Доме…

— Ты была в Доме Целлианы? — на всякий случай уточнила я.

Санна перестала жевать на несколько секунд, скосила на меня недоверчивые, не по-детски серьёзные глаза, а затем осторожно кивнула — утвердительно. Её маленькое личико, всё ещё покрытое пылью, напряглось, словно она боялась, что я начну выпытывать подробности. Однако я не собиралась давить на ребёнка. Уж я-то знала, каково это — держать в себе боль, которая рвётся наружу, но говорить о ней нет ни сил, ни желания.