Книга Жена первого короля орков, страница 66 – Рина Мадьяр, Тая Мару

По залу пробегает сдержанный ропот, но уже без прежней ярости. Это больше похоже на тревожный шёпот. Даже Дуррог слегка откидывается в кресле, его кулаки разжимаются.

— Её слова о гильдии... — шаман поворачивается ко мне, и в его взгляде я читаю не одобрение, а, кажется, понимание, продолжает: — ...это не попытка отдать нашу силу жалким людям. Это попытка выковать новый щит. — Он ударяет посохом о каменный пол. Гулкий звук эхом прокатывается по залу. — Щит благополучия! Мы добываем силу земли. Руду, камни, дары глубин. Но что с ней? Она лежит мёртвым грузом, пока купцы из чужих земель скупают её за горсть блестящих безделушек и увозят, чтобы выковать из нашей силы мечи, доспехи, богатства для их королей! Разве духи дали нам эту силу, чтобы мы хоронили её в темноте, как трусливые грызуны? Или чтобы мы превратили её в оружие нашего величия?

Он снова указывает на меня.

— Она предлагает путь. Путь, где орк-мастер, чья клятва духам нерушима, направляет руки тех, кто хочет служить этой земле. Где каждый гвоздь, каждый нож, каждый слиток будут коваться здесь, под нашим небом, под надзором шаманов, с клятвой верности духам великой равнины! Где золото за эти изделия потечёт не в чужие сундуки, а в казну наших кланов! Разве это слабость? Или это всё-таки мудрость, которой нам так не хватает?

Тишина снова воцаряется, но теперь она иная. Напряжённая, раздумывающая. Я вижу, как некоторые вожди и старейшины переглядываются, шевеля губами беззвучно. Саахад, тот самый молодой орк, кивает почти незаметно, его глаза горят.

— Но доверие, как и сталь, нужно закалять постепенно, — продолжает Мааршад, его голос вновь становится ровным, но неумолимым. — Мы не бросаемся в омут сомнительных перемен. Мы испытаем мудрость духов и мудрость леди Миралиэль. Клан Саахада! — Он поворачивается к молодому орку. — Твои земли ближе всех к городу. Твой клан знает цену труду. Ты предоставишь помещение под первую мастерскую. Один орк-ремесленник, избранный шаманами и лояльный кланам. Горсть людей, готовых учиться и принести клятву нашей земле. Три месяца. Три месяца на то, чтобы духи показали нам знак: благословляют ли они этот путь. Или нет.

Он обводит взглядом совет, останавливаясь на каждом, кто мог возразить.

— Это не просьба, — добавляет он. — Это воля шамана, чьи уши слышат шёпот предков. Есть возражения? Говорите сейчас. Или примите молча, как закон.

Возражений не последует. Даже Дуррог лишь глухо хрюкает, отводя взгляд. Голос Мааршада, подкреплённый мерцанием посоха и незримым присутствием духов, оказывается сильнее любой ярости.

Совет голосует за пробный шаг формальным, тяжёлым молчанием.

Победа?

Скорее, передышка.

Я ловлю взгляд Дуррога, и в нём нет поражения. Есть холодная, расчётливая злоба. И где-то там, за стенами дворца, бродит Гнаррох, чьи клыки уже точатся о камень обиды.

“Три месяца”, — думаю я, чувствуя, как камень с груди сдвинулся, но не упал.

Мало. Очень мало.

Смогут ли всего за три месяца новые ремесленники переубедить совет? Мне кажется, что это практически невозможная задача! Но они сразу должны знать о ней. И тогда, возможно, у нас будет шанс возвести Тарна на трон без кровопролития.