Книга Жена первого короля орков, страница 67 – Рина Мадьяр, Тая Мару

Я возвращаюсь с Тарном в особняк молча. Тяжёлое молчание совета тянется за нами из самого помещения где оно проходило, как шлейф дыма.

Солнце клонится к закату, окрашивая крепостные стены в кровавые тона. Я украдкой смотрю на Тарна. Его профиль резок, как грань топора, челюсть напряжена.

Он всё ещё кипит.

Я чувствую это по тому, как его рука, лежащая на моей, сжимается почти до боли, а потом резко разжимается, будто он ловит себя на мысли, что неосторожен со мной.

— Ты... — начинаю я, но голос предательски дрожит. — Ты был... яростен.

Он резко останавливается и поворачивается ко мне. В его янтарных глазах, обычно таких спокойных и рассудительных, всё ещё пляшут отблески недавней бури.

— Яростен? — выдыхает он, и в этом выдохе слышится целый вихрь эмоций. — Мира, когда этот старый крот Дуррог сказал... когда он посмел... — Он сглатывает, сжимая кулаки так, что костяшки белеют. — Они смотрят на тебя, как на добычу. Как на вещь. Или на угрозу. Никто. Никто не посмеет так говорить о тебе. Никто! — Его голос срывается на низкий рык, заставляя пару проходивших мимо горожан шарахнуться в сторону.

Он проводит рукой по лицу, смахивая невидимую пыль, и его взгляд смягчается, становится глубже, уязвимее.

— Когда ты сказала, что уйдёшь... — он замолкает, и в этой паузе больше страха, чем в любой ярости. — Эти три слова... они выбивают землю у меня из-под ног. Сильнее, чем любая атака Гнарроха. Я не могу допустить даже мысли, что они могут заставить тебя уйти. Никакой Совет, никакие кланы... — Он делает шаг ко мне, сокращая и без того маленькое расстояние между нами до предела. Его большая рука касается моей щеки, грубо и нежно одновременно. — Ты моя. Моя по воле духов, по моей крови, по моему выбору. И я сожгу эту крепость дотла, прежде чем позволю кому-то отнять тебя.

Тепло его ладони и дрожь в голосе растапливают остатки льда во мне. Я прижимаюсь щекой к его шершавым пальцам. Льда, который мне был необходим на совете, но не здесь. Не с ним. Я точно понимаю, что с Тарном мне не нужно возводить эти внутренние стены.

— Я не уйду, — едва слышно, но уверенно шепчу я. — Не с таким защитником. — Попытка шутки звучит слабо, но он хмыкает, и напряжение в его плечах чуть ослабляет. — Но Тарн, кажется, мы разворошили осиное гнездо. Дуррог не сдался. Гнаррох... он где-то там. А три месяца это можно сказать ничто для подобного плана.

Он кивает, его взгляд снова становится острым, стратегическим.

— Знаю. Они будут саботировать. Подкупать. Запугивать. Это война, Мира. Тихое поле боя. — Он берёт мою руку, и мы снова идём. — Но у нас есть Мааршад. Его слово весит больше, чем несколько воинских кланов. И... — он слегка улыбается. — У нас есть ты. Твоя идея с гильдией хороша. Рискованна, но хороша. Нужно начать. Сразу. Пока совет остывает под взглядом нашего шамана.

Мы входим в особняк. В холле нас уже ждёт Лиана Белл. На ней нет пышных нарядов, как и обычно. Простое, но добротное платье, волосы туго стянуты. В руках она держит свёрнутые в трубку листы бумаги.

Мельком замечаю, что пока о её положении ещё ничего не намекает.

Её глаза, обычно опущенные в светском смирении, сейчас горят знакомым мне с наших чаепитий острым, деловым блеском. Она замечает нас, быстро окидывает взглядом, оценивая напряжение, и делает почти незаметный реверанс.