Книга Жена первого короля орков, страница 70 – Рина Мадьяр, Тая Мару

Они переминаются с ноги на ногу, робко оглядывая массивное, полуразрушенное здание из тёмного камня с высокими, закопчёнными окнами и огромными воротами.

— Леди Миралиэль, господин Тарн, — кивает Лиана, её голос звучит чётко и деловито, без тени светской слащавости. — Все здесь. Это Ярн, лучший из них в слесарном деле, хоть и молод. Мина, у неё руки золотые для тонкой работы. Берт — силач. Элис и Коул — брат и сестра, работали у отца-колесника.

Я киваю, пытаясь улыбнуться ободряюще. Мои ладони влажные. Им нечего терять. А у нас — целое королевство, которое ещё даже не появилось.

Тарн окидывает группу быстрым, оценивающим взглядом, затем упирает взгляд в дальний конец улицы. Оттуда, разрезая утренний туман, идёт он.

Гром.

Он огромен. Даже для орка. Широкоплечий, как дубовая колода, с руками, толщиной с мою талию, покрытыми паутиной старых шрамов и синеватыми татуировками — знаками кузнеца и воина. Его лицо, обветренное и грубое, как скала, бесстрастно. Густые брови нависают над глубоко посаженными глазами — темными, как остывший шлак. На плече он несет огромный мешок, звонкий от инструментов. За ним бредет подросток-орк, едва поспевая, таща тяжелую наковальню на спине.

Гром останавливается перед нами. Его взгляд скользит по людям, будто взвешивая на глаз. Потом он уставляется на Тарна, затем на меня. В его взгляде нет ни враждебности, ни подобострастия. Есть тяжелая, неподкупная оценка.

— Тарн, — хрипло произносит он, голос напоминает скрежет камней. — Леди. — Он кивает мне, чуть заметно. Потом поворачивается к своим будущим ученикам. — Я — Гром. Буду учить вас бить по железу так, чтобы духи не плевались. Буду учить слушать металл. Буду учить не гнуться под молотом жизни. — Он тычет толстым пальцем в сторону здания. — Это ваша кузня теперь. Пока. Заходите. Покажу, где тут духи любят, а где — плюют под ноги. Первое правило: слушайте. Второе: не болтайте. Третье: работайте. Нарушите и я вышибу вон. Понятно?

Молодые люди закивают, испуганно и быстро. Гром фыркает, как бык, и тяжёлым шагом ступает к воротам пилорамы, отпирая их здоровенным ключом, который ему протягивает Лиана Белл. Скрип железа звучит на всю улицу, как первый удар молота по наковальне нового дня. За ним потянулись ученики робко, словно в пасть дракона.

Тарн кладет руку мне на плечо. Его прикосновение твердо.

— Началось, — тихо говорит он.

Я киваю, глядя, как Гром и его маленький орк-подмастерье исчезают в темном зеве мастерской, увлекая за собой пятерых людей, чьи судьбы и надежды теперь неразрывно связаны с нашими. Солнце поднимается выше, обещая ясный день.

Мы следуем за ними.

Внутри пахнет пылью, старым деревом, которое так и не превратилось в доски, и металлом. Резким, холодным запахом заброшенности. Высокие потолки теряются в полумраке, сквозь забитые досками окна пробиваются лишь узкие лучи света, в которых танцуют мириады пылинок. В дальнем конце, где когда-то, видимо, стояли пилы, теперь зияет пустота. Но Гром ведет их не туда.

Он направляется к пристройке — массивной каменной коробке с огромной печью-горном, закопченной до черноты, и тяжелой наковальней, вросшей в земляной пол. Здесь пахнет уже иначе: углем, гарью, вековым потом и железом. Настоящей кузницей.

Только оказавшись в ней, я понимаю, что наоборот остальное здание является пристройкой к ней. Видимо, это стояло здесь еще до того, как маркиз Белл и его жена приобрели эту землю.