Книга Жена первого короля орков, страница 71 – Рина Мадьяр, Тая Мару

— Здесь, — бурчит Гром, швырнув свой звонкий мешок с инструментами на груду полузасыпанного пеплом угля. Звук заставляет людей вздрогнуть. — Подмастерье Кхарг, — он кивает на подростка, который с облегчением сбросил наковальню, — покажет, где брать уголь, как раскочегарить горн и не спалить себе брови. Вы, — его темный взгляд скользит по бледным лицам учеников, — слушайте его. Каждое слово. Потому что мои слова вы, щенки, пока не заслужили. Арн, Линна будут подметать. Весь мусор отсюда вон. Берт отправится с Кхаргом за углем. Элис, Коул принесут воду. Чистую. Бочки там стоят пустые. Быстро!

Его голос, грубый и не терпящий возражений, действует как пинок. Люди бросаются выполнять приказы, еще неловко, путаясь под ногами у расторопного Кхарга, который уже с важным видом тычет пальцем в угол с лопатами и ведрами. Лиана тихо отошла к стене, наблюдая, её руки крепко сцеплены, но выражение лица остается сосредоточенным.

Тарн стоит рядом со мной, его рука все еще лежит на моем плече. Он молча наблюдает, как Гром методично, с привычной силой, начинает расставлять инструменты по своим местам: огромные клещи, молоты разного веса, зубила. Каждое движение выверенное, экономичное. Мастер на своей территории.

— Он не даст им расслабиться, — тихо говорит Тарн. Его голос почти заглушен начавшейся возней у горна, где Кхарг что-то яростно объясняет Берту, тыча в груду угля.

— Это и нужно, — отвечаю я так же тихо. Мои глаза невольно притягиваются к куску темной, грубой руды, валявшемуся в углу наковальни. Что-то дрожит во мне — почти физическое ощущение. Холод. Тяжесть. Спящая сила. Я делаю шаг вперед, рука сама тянется...

— Не трогай!

Рукоять тяжелого молота легла мне на запястье, не больно, но твердо. Гром стоит рядом, его темные глаза прищуриваются, изучая меня с неожиданной пристальностью.

— Этот камень нечист, — проскрежетал он. — Лежал под дурной луной. Духи в нем спят беспокойно. — Он сгребает руду одной лапищей и швыряет ее в угол, где она глухо стукнулась о камень. Пыль взметается клубами. Потом его взгляд возвращается ко мне. — Ты... чувствуешь?

Вопрос прозвучал не как обвинение, а как констатация факта. Удивленно. Заинтересованно.

Я растеряюсь. Чувствую? Холод? Тяжесть? Да, но...

— Не знаю, — честно признаю. — Просто... потянуло.

Гром хмыкает, звук похож на перекатывающиеся в бочке камни.

— Интересно, — бросает он коротко и поворачивается к ученикам, которые, запыхавшись, тащат первые ведра воды. — Эй, щенки! Воды мало! Видите, бочка пустая? Бегите еще! И не расплескайте по дороге дух чистоты!

Я отступаю назад, к Тарну, чувствуя странное покалывание в пальцах. Его рука снова легла мне на спину, согревая.

— Что это было? — едва слышно шепчу я.

— Гром знает металл и камни как свои пальцы, — также тихо отвечает Тарн. Его взгляд прикован к орку-кузнецу. — Если он сказал «интересно»... значит, так оно и есть. Будем наблюдать.

Работа закипает. Скоро горн запылает оранжево-красным жаром, наполняя помещение нестерпимым теплом и треском углей. Воздух заколебался от жары. Кхарг, под присмотром Грома, начинает раздувать меха, и огонь загудит, как разъяренный зверь. Люди, вспотевшие, с испачканными сажей лицами, но с уже меньшей робостью в движениях, таскают уголь, воду, подметают. Гром ходит между ними, как грозовая туча, роняет короткие, рубленые указания.