Книга Жена первого короля орков, страница 72 – Рина Мадьяр, Тая Мару

Мы с Тарном простояли так почти час, наблюдая за рождением чего-то нового в этом закопченном чреве старой пилорамы.

Внезапно Гром останавливается у наковальни, берет в руки небольшой молот и кусок бруска железа, который Кхарг достал из мешка. Он бросает железо в самое пекло горна. Оно быстро накаливается докрасна. Гром выхватывает его клещами, кладет на наковальню. Его могучие мускулы напрягаются. Молот взметается вверх и обрушивается вниз с глухим, чистым звоном, который отзывается в костях.

Первый удар. Настоящий.

Искры, яркие и яростные, как падающие звезды, рассыпаются во все стороны, освещая на мгновение сосредоточенное лицо Грома, испуганно-восхищенные лица учеников, застывших в немом наблюдении, и темные углы помещения.

В одном из этих углов, у самого входа, мелькает движение. Мимо щели в неплотно закрытых воротах скользит тень. Человеческая? Орчья? Она исчезает так же быстро, как и искры, погасшие на грязном полу.

Тарн мгновенно поворачивает голову, его тело напрягается, как тетива лука. Его рука сжимает мою руку.

— Видела? — его голос ледяной шепот.

— Видела, — прошептала я в ответ, ледяная струйка страха пробегает по спине, несмотря на жар кузни.

Тарн не выпускает мою руку. Его пальцы, шершавые и горячие, сжимаются еще крепче. Его глаза, узкие и острые, как клинки, метнутся к щели в воротах, где мелькнула тень. В них нет страха. Есть холодный, яростный расчет.

— Кхарг! — Гром рявкает, не отрывая взгляда от раскаленного бруска на наковальне. Его голос, как удар молота, на мгновение заглушает гул горна и суету учеников. Подросток-орк вздрагивает, выронив лопату с углем. — Щель у ворот! Завали ее тем камнем, что под левой рукой! Быстро, щенок! Чтобы ни мышь не проскочила!

Кхарг кидается выполнять приказ, шаря в полумраке у стены. Гром же снова поднимает молот.

Еще один удар. Искры снова вздымаются фонтаном, освещая на этот раз растерянные лица учеников, застывших с ведрами и лопатами.

— Не зевай! — прогремел Гром, обращаясь к ним, но его взгляд скользит к нам с Тарном. В этих темных глазах читается предупреждение и понимание. Он тоже видит. — Вода, Арн! Уголь подкинуть, Линна! Берт, мехи не дави, дуй ровно! Огонь он как зверь дикий. Почует слабину и сожрет!

Его команды заставляют людей снова засуетиться, но теперь в их движениях читается не только робость, а еще и смутная тревога, переданная через резкий голос мастера и напряженную тишину, воцарившуюся между нами и Тарном. Лиана Белл, все еще стоящая у стены, незаметно сдвигается глубже в тень. Ее деловитое выражение сменяется сосредоточенной настороженностью. Она ловит каждый звук, каждый взгляд.

Тарн медленно, почти незаметно кивает в сторону ворот одному из своих орков-стражей, который, как тень, стоит у входа в основное помещение пилорамы. Тот молча растворяется в полумраке — проверить периметр, выследить шпиона. Надежды мало. Тень скользит и исчезает.

— Нечистый камень не один, — проворчал Гром, выравнивая раскаленную заготовку клещами. Его слова обращены к наковальне, но явно для нас. — Духи шепчут. Тут пахнет гнилью и страхом. — Он снова ударяет молотом. Кланг! Звук громче, злее. — Но хорошая сталь только в огне крепчает. И в правильных руках.

Он бросает остывающую заготовку в чан с водой. Шипение и клубы пара окутывают его на мгновение. Когда пар рассеивается, Гром стоит, опершись на молот, и смотрит на своих учеников, которые замерли, ожидая следующего приказа. Их лица, испачканные сажей, бледны, глаза широко раскрыты.